Новости
 О сервере
 Структура
 Адреса и ссылки
 Книга посетителей
 Форум
 Чат

Поиск по сайту
На главную Карта сайта Написать письмо
 
 Кабинет нарколога
 Химия и жизнь
 Родительский уголок
 Закон сур-р-ов!
 Сверхценные идеи
 Самопомощь
 Халява, please!




Все подробности утилизация авто на сайте.
Назад К содержанию Вперед

Социальные координаты наркотизма
Леонид Кесельман

3. Общие координаты наркотизма

Как свидетельствуют данные, полученные в ходе уличных интервью, 87% жителей Самары "никогда не пробовали" наркотических веществ в немедицинских целях. Остальные - 13% - обнаружили ту или иную степень причастности к опыту применения наркотиков. Что означает эта цифра и как она согласуется с аналогичными данными, полученными из других источников? По данным исследования проблем наркотизма, проведенного под руководством Г.Г. Силласте [81; 85], положительно ответили на вопрос: "Потребляли ли Вы хотя бы раз в жизни наркотики?" - 11,5% из числа опрошенных в 1992 году 1290 жителей 12 российских городов (обычных жителей, а не представителей групп риска или потребителей наркотиков, что достаточно редкий в отечественной практике исследовательский случай).

Цифра, как видим, достаточно близка к нашей. И даже если к числу возможных дегустаторов наркотиков причислить 3,5% тех, кто "не хотел бы отвечать" на этот "нескромный вопрос" московских исследователей [81, с. 140], то и полученные таким образом 15% не будут сильно отличаться от наших 13%. С учетом региональной дифференциации показателя степени знакомства с наркотическими веществами (в Москве сумма признавшихся в употреблении наркотиков и "уклонившихся" от такого признания составила 27,5%, тогда как в Рязани только 11%), отмечаемой не только в этом исследовании [смотри, например, 17, с. 87-89; 60, с. 39-45], можно предположить, что полученный нами показатель общего уровня знакомства населения Самары с наркотиками отражает исследуемую реальность все же адекватней, нежели статистика наркологических диспансеров.

По данным исследования Я.Гилинского и В.Афанасьева, проведенного ими в 1993 году в Санкт-Петербурге, "хотя бы один раз за 10 лет употребляли какой-либо наркотик" около 10% опрошенных горожан [6, c.53; 22, с. 128-129]. Последняя цифра, как видим, также достаточно близка к нашей, что позволяет предположить, что полученный показатель не так далек от реальности, как официальная медицинская и милицейская статистика, с одной стороны, или алармистские "ужастики" вольных журналистов - с другой.

По данным исследования, проведенного осенью 1996 года в рамках предыдущего этапа молодежного мониторинга в Самарской области, хотя бы один раз употребляли наркотики 14% опрошенных представителей молодежи в возрасте от 14 до 30 лет [5, с.122]. Казалось бы, показатель, полученный полтора года назад, практически повторяет цифру, выявленную нами весной 1998 года. Однако анализируемые здесь "свежие" данные относятся ко всему населению, тогда как данные 1996 года описывают лишь его молодежную часть, уровень наркотизации которой, как известно, значительно выше аналогичного уровня в старших возрастных группах, а, следовательно, и всего населения. Означает ли это, что нынешняя общая приобщенность к наркотикам в Самарской области достигла уровня, который наблюдался недавно лишь у молодежи? Для ответа на этот вопрос необходим более детальный сравнительный анализ данных обоих исследований, который будет приведен несколько дальше.

Уточним, что, исходя из репрезентативности нашей выборки по отношению ко всему населению Самары, это означает, что весной 1998 года около двухсот тысяч (из полутора миллионов) жителей города были так или иначе причастны к опыту немедицинского употребления наркотических веществ, подпадающих, в соответствии с новым законодательством, под статью об уголовно наказуемых деяниях. По предположению, основанному на данных упоминавшегося опроса молодежи Самарской области, "число молодых людей, потреблявших хотя бы однократно наркотики, в абсолютных цифрах составляет 100 тыс. человек, ... а с учетом латентности, ... 200 тыс. человек" [5, с. 123]. Напомним, что это предположение относится к Самарской области, в которой, кроме областного центра, есть и такие города, как Тольятти, Сызрань, Чапаевск, не говоря о многих десятках более мелких поселков и сельской местности. "Наши" же 200 тысяч находятся лишь в самой Самаре. Правда, среди них есть не только молодежь (до 30 лет). Но так или иначе, у наших правоохранительных органов есть существенный резерв для демонстрации своей мощи по отношению к населению.

Следует, однако, отметить, что для большинства - 8% из 13% - причастных к употреблению наркотиков это были случайные, практически никогда не повторявшиеся эпизоды; и лишь для 5% это было большим, чем отдельные случайные эпизоды. Иначе говоря, к относительно регулярному потреблению наркотиков причастны около трети (5% из 13%) когда-либо пробовавших их. Причем для половины из них - 2,5% из 5% - это увлечение ушло в прошлое, и только оставшаяся половина имеющих опыт относительно активного (не сводящегося к нескольким случайным эпизодам) потребления наркотиков с той или иной регулярностью прибегает к каким-либо наркотикам и в настоящее время. Как видим, в Самаре нынешние активные (актуальные) потребители наркотических веществ составляют лишь около половины всех их неслучайных потребителей и примерно пятую часть всех когда-либо пробовавших наркотики в немедицинских целях. Примерно такое же соотношение фиксируется и в общем "трехтысячном" массиве всех опрошенных в ходе уличных интервью, где из 13,5% знакомых со вкусом наркотиков для 8% это не более, чем случайный эпизод, для 3% - относительно устойчивая в прошлом практика, и лишь для 2,5% - относительно актуальная реальность.

По данным опроса свыше семи тысяч представителей учащейся молодежи, проведенного осенью 1997 года в Санкт-Петербурге, примерно для половины (46,6%) всех имеющих опыт употребления каких-либо наркотических средств, их "приобщенность" к миру наркотиков ограничена ЕДИНСТВЕННЫМ эпизодом, то есть, не имела никакого продолжения после первой пробы [43а, с. 7].

Обратим внимание на то, что степень общей приобщенности к наркотикам (численность хотя бы однажды пробовавших их) в Самаре и Тольятти практически идентична. Предельно близки в этих городах и доли тех, чей нынешний образ жизни включает в себя более или менее регулярное потребление каких-либо наркотических средств. При этом данные, полученные в Сызрани и в сельской местности, находятся на противоположных полюсах нашего четырехпунктового континуума. То, что уровень наркотизма в сельских регионах России ниже, чем в городах, известно и по многим другим исследованиям [13; 53].

Сызранская же "аномалия" может объясняться как реально более высоким уровнем наркотизма в этом самом западном городе, являющимся одним из крупнейших транспортных узлов России, так и вполне вероятными ошибками измерения (напомним, что численность сызранской выборки равна "всего" 300 единицам наблюдения). В целом же, как видно из таблицы 1.1, общая численность знакомых со вкусом наркотиков ни в одной из четырех подвыборок не отличается больше, чем на 5% от среднего показателя, зафиксированного в Самаре и Тольятти. Еще меньше в этих подвыборках диапазон колебаний численности потребляющих наркотики в настоящее время (менее полутора процентов). Все это является серьезным аргументом в пользу надежности данных первичного измерения масштабов наркотизации в Самаре.

таблица 1.1
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных
регионах Самарской области (весна 1998 года)

местность Степень активности
никогда пара эпизодов раньше активно сейчас активно
Самара

Тольятти

Сызрань

сельские районы

86.8

86.7

81.7

91.8

8.1

6.3

9.0

4.2

2.6

4.3

6.3

2.5

2.5

2.7

3.0

1.5

ВСЕ ОПРОШЕННЫЕ 86.5 7.9 3.2 2.5

Конечно, не лишено оснований предположение, что некоторым актуальным потребителям наркотиков признаться в прошлых "грехах" было проще, чем в нынешних, и поэтому актуальных потребителей наркотиков все же больше, чем признавших это в ходе опроса. Уточним, однако, что техника уличного интервью обеспечивает респонденту максимально возможный (по сравнению с телефонными опросами или с опросами по месту жительства, работы или учебы) уровень психологического чувства анонимности. Напомним и то, что сценарий нашего интервью исходно строился в расчете на собственную "исповедальную активность" респондента, который уже в самом начале разговора о наркотиках мог самостоятельно избрать приемлемый для себя уровень доверительности сообщаемой информации. Иначе говоря, в случае недоверия к интервьюеру респонденту проще было скрыть свое прошлое увлечение наркотиками, нежели сначала признаваться в этом увлечении, а затем отсылать его в прошлое.

Кроме того, в заключение беседы, затрагивавшей, в соответствии со сценарием, самые разные темы (от материального благополучия и политических предпочтений собеседника до его отношения к переходу Самарской области на московское время), респондету задавался "контрольный" вопрос о его доверии к социологическим исследованиям. Проверка показала, что общий уровень знакомства с наркотиками среди доверяющих социологам и не доверяющих им практически не различается. При этом показатель актуальной приобщенности к наркотикам наиболее доверяющих социологам (доля нынешних активных потребителей наркотиков) оказался даже несколько ниже, нежели у наименее доверяющих социологам: 3,0% у не доверяющих при 1,8% у наиболее доверяющих и 2,5% у всех опрошенных.

Для сравнения укажем, что, по данным петербургского исследования Я. Гилинского и В.Афанасьева, в 1991 году "собственное наркотическое ПОТРЕБЛЕНИЕ" отметили около 1% респондентов [6, с. 53; 24, с. 129], то есть в два с лишним раза меньшая, нежели у нас, доля опрошенных. Отличие от нашего показателя может объясняться как региональными, так и временными обстоятельствами. Определенную роль в этом отличии играет и методика получения первичной информации - петербургские данные получены в ходе анкетного опроса по месту жительства, не обеспечивающего, как уже отмечалось, того уровня анонимности, какой может дать уличное интервью.

По официальным данным, в целом по России число лиц, состоящих на учете в связи с немедицинским потреблением наркотиков, составляло в начале 90-х годов примерно 35 человек на 100 000 населения, или 0,035% [72, с. 103]. В Самарской области на начало 1997 года в наркологических учреждениях состояло на учете 6220 человек [5, с. 110], или примерно 0,05% от населения области. В Петербурге этот показатель также был заметно выше, чем в среднем по стране, и приближался к 0,05% [66, с. 97]. По последним данным, в 1997 году в России общее количество состоящих на учете достигло 88 тысяч, то есть 0,059% от населения страны [83].

Как видим, наши данные (даже очищенные от тех, чье знакомство с наркотиками было случайным или же ушло в прошлое) примерно в сто раз, т.е. на два порядка, выше, нежели фиксируемое официальной статистикой количество наркоманов. Такой же порядок расхождений отмечают и многие другие исследователи реальных масштабов наркотизма [60; 66; 81].

Приведенные данные существенно противоречат широко распространяемой версии о неизбежности возникновения наркотической зависимости и практической невозможности выхода из нее [11]. Как свидетельствуют приведенные цифры, такая зависимость обнаруживается максимум в одном из пяти случаев знакомства со вкусом наркотиков и примерно в каждом втором случае относительно регулярного их потребления.

Однако и эти цифры, как нам представляется, значительно выше реальных. Напомним, что у нас есть только информация о том, что примерно половина из всех относительно активно употреблявших когда-либо наркотические вещества оставила это увлечение в прошлом; но нет никакой информации о том, какая часть актуальных потребителей находится в сколько-нибудь жесткой наркотической зависимости и не способна отказаться от своего нынешнего увлечения.

Понятно, что версия о практической невозможности "соскочить с иглы", даже если она не совсем адекватна реальности, используется зачастую с благородной целью предостеречь неискушенных от соблазна [11, 68а, 89а].

Однако, как нам представляется, эффект от нее зачастую прямо противоположный. Неискушенный неофит, слышавший или читавший этот пропагандистский "ужастик", приобретя собственный минимальный опыт пользования наркотическими веществами, быстро убеждается в "лживости пропаганды" и перестает доверять любой информации, идущей из соответствующих благонамеренных источников. У него возникает самоуверенная беспечность, и в результате он действительно попадает в наркотическую зависимость. Теперь он уже начинает верить игнорировавшейся раньше "пропаганде" и безвольно принимает ее версию о пресловутой невозможности "соскочить с иглы". И вновь получается, что эта внешне благонамеренная пропагандистская ложь действует в противоположном направлении.

До сих пор мы рассматривали лишь общие пропорции, относящиеся ко всему населению, включая глубоких стариков. Если же сузить возрастные и социальные рамки, то эти относительно скромные показатели приобретут заметно более выраженный вид. Так, в Самаре среди молодежи в возрасте до 30 лет численность "пробовавших" те или иные наркотики примерно вдвое выше, чем в целом среди населения - от 23% до 29%, при средних 13%. В общем трехтысячном массиве опрошенных в Самарской области среди молодежи численность когда-либо пробовавших наркотики также примерно вдвое выше средней и колеблется в пределах от 24% до 28% при средних 13,5%. При том, что на долю находящихся в возрасте между 16 и 30 годами приходится менее трети (31%) всех опрошенных, среди тех, кто хоть раз пробовал наркотики, люди этого возраста составляют 53,8%, а среди тех, кто и сейчас относительно регулярно обращается к ним, - 64,5%. Как видим, концентрация внимания исследователей наркотизма на молодежи вполне обоснованна.

По данным опроса семи с половиной тысяч представителей молодежи, осуществленном петербургскими социологами осенью 1997 года, было выявлено 38,8% хотя бы однажды пробовавших наркотик 48, с.99]. Напомним, однако, что в опросе, проведенном среди молодежи Самарской области осенью 1996 года, было выявлено лишь 14% хотя бы однократно употреблявших наркотики, то есть вдвое меньше, нежели по данным, полученным полтора года спустя.

таблица 1.2
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных
возрастных группах населения Самары (весна 1998 года)

  Степень активности
никогда пара эпизодов раньше активно сейчас активно
> 19 лет

20-24 лет

25-29 лет

30-34 лет

35-44 лет

45-54 лет

55-64 лет

> 65 лет

70.9

74.9

77.0

84.6

90.2

89.8

96.7

97.2

13.1

14.7

15.0

10.6

5.2

8.7

1.2

2.4

6.9

5.2

5.2

2.9

2.3

0.6

0.9

0.5

9.1

5.2

2.8

1.9

2.3

0.9

1.2

-

все население 86.8 8.1 2.6 2.5

R = -0.245

Как видно из таблицы 1.2, хотя численность когда-либо пробовавших наркотические вещества в каждой последующей возрастной группе заметно ниже, чем в предыдущей, определенный уровень знакомства с наркотиками обнаруживается не только у нынешней молодежи. Если средний уровень знакомства с наркотиками (долю когда-либо пробовавших наркотические вещества) всего населения Самары принять за единицу, то показатель приобщенности наиболее молодых (в возрасте между 16 и 19 годами) составит 2,19. В возрастной группе от 20 до 24 лет - 1,88; в группе от 25 до 29 лет - 1,73, а в группе от 30 до 34 лет - 1,16. Во всех последующих возрастных группах этот показатель ниже единицы. В группе от 35 до 44 лет - 0,74; от 45 до 54 лет - 0,77, от 55 до 64 лет - 0,25, а среди наиболее пожилых - 0,19. Как видим, показатель знакомства с наркотиками у поколения наиболее пожилых примерно впятеро ниже среднего и более чем на порядок уступает уровню знакомства с ними наиболее молодых.

Следует отметить, что среди самых молодых девиантологи отмечают относительный максимум активности по большинству видов отклоняющегося поведения. А "коэффициент криминальной активности" по многим видам правонарушений в группе 14-17 - летних в два-три раза превышает соответствующий показатель соседней группы 18-24-летних и почти на порядок - группы от 30 до 49 лет [1, с. 154]. На молодежь в возрасте до 30 лет приходится свыше половины всех правонарушений [79, с. 1].

Различные исследователи объясняют этот феномен и повышенным энергетическим потенциалом, и незавершившейся социализацией, и неопределенным (переходным) социальным статусом, и желанием утвердиться в мире взрослых, и целым рядом других причин [1, с. 155]. Каждая из них имеет за собой вполне реальные основания, но, по-видимому главной детерминантой этой повышенной возрастной девиантности являются все же обстоятельства незавершенной (завершающейся) социализации.

В ситуации заметно расширяющегося среди молодежи круга случайных потребителей наркотиков, имеющих незначительный, но собственный опыт их использования, прямое запугивание и запретительство, как правило, ведет к романтизации наркотизма и закреплению за ним функции внутригрупповой и "поколенческой" солидарности, то есть, опять же, к противоположному от благих намерений результату.

Вместе с тем, как видно из той же таблицы, во всех возрастных группах (в том числе и среди наиболее молодых) у большинства знакомых со вкусом наркотиков это знакомство - либо случайный эпизод, либо "увлечение", оставшееся в прошлом. Даже среди наиболее молодых нынешние относительно регулярные потребители наркотиков составляют лишь треть от всех успевших узнать их вкус. Еще меньшую долю от числа когда-либо пробовавших наркотики составляют нынешние их потребители в последующих возрастных группах. В группе от 20 до 24 лет их примерно пятая часть (20,5%) от всех знакомых с наркотиками, а в группе от 25 до 29 лет - примерно каждый десятый (12%). Аналогичную закономерность можно наблюдать и на данных общего трехтысячного массива опрошенных в Самарской области, приведенных в таблице 1.3.

таблица 1.3
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных
возрастных группах населения Самарской области (N=3027)

Возраст Степень активности
никогда пара эпизодов Раньше активно сейчас активно
> 19 лет

20-24 лет

25-29 лет

30-34 лет

35-44 лет

45-54 лет

55-64 лет

> 65 лет

76.2

72.0

76.6

85.6

88.5

90.6

96.4

97.3

10.8

15.4

14.1

8.7

5.6

7.5

1.9

2.3

5.9

6.3

6.6

3.7

3.5

1.3

0.6

0.3

7.0

6.3

2.7

2.0

2.4

0.6

1.1

-

ВСЕ ОПРОШЕННЫЕ 86.5 7.9 3.2 2.5

R = -0.233

Обратим внимание, что сам по себе показатель широты знакомства представителей какой-либо социальной группы со вкусом наркотика никоим образом не является, как это утверждают некоторые исследователи, свидетельством имеющихся в этой группе "резервов распространения наркотиков" [81, c. 140]. Более того, эта широта, соотнесенная с показателем актуальной вовлеченности в относительно регулярное потребление наркотиков, свидетельствует уже не о зависимости, а о степени освобождения этой группы от возможности наркотизации. Ведь из двух групп с одинаковым уровнем актуальной вовлеченности в потребление наркотиков, больший уровень освобождения от них демонстрирует именно та, в которой выше относительная численность СЛУЧАЙНЫХ и ПРОШЛЫХ потребителей.

Хотя, как свидетельствуют данные, после 20 лет интерес к наркотикам заметно ослабевает, наркотики присутствуют в образе жизни не только тех, кому менее 20, но и почти во всех других возрастных группах. Свыше трети - 35,5% - всех нынешних относительно активных ("актуальных") потребителей наркотических веществ составляют люди, перешагнувшие порог своего тридцатилетия. Единственная группа, в которой не удалось обнаружить ни одного потребителя наркотиков – лица старше 65 лет (3% из них отметили, что вкус наркотиков им знаком лишь по прошлому опыту).

Если уровень актуальной активности (доли относительно регулярно потребляющих наркотики в настоящее время) всего населения принять за единицу, то активность самых молодых (в возрасте между 16 и 19 годами) составит 3,6. В возрастной группе от 20 до 24 лет - 2,08; в группах от 25 до 44 лет - примерно единицу (от 0,79 до 1,07); а в группах старше 45 лет - 0,48 и меньше. Нетрудно заметить, что с возрастом отход от активного потребления наркотиков происходит значительно быстрее, нежели общее сужение круга знакомых с их вкусом. Так, например, по сравнению с не перешагнувшими порог 20-летия, к 30 годам круг пробовавших наркотики сужается примерно на четверть с 29% до 23%), а численность их актуальных потребителей - более чем в три раза: с 9,1% до 2,8%.

Эти данные также противоречат широко распространенной "медицинской" версии о том, что большинство или по крайней мере значительная часть однажды попробовавших вкус наркотиков обречены на непреодолимую наркозависимость и почти непременно заканчивают свою жизнь в безысходных муках наркотического истощения [11]. Уже в группе тех, кому от 20 до 24 лет, актуальные потребители наркотиков составляют лишь половину тех, кто когда-нибудь был относительно активно вовлечен в их потребление; а среди тех, кому от 25 до 29 лет, лишь около трети - 35%.

Вместе с тем, нельзя не заметить, что наркотики являются относительно новым элементом в жизненном опыте нашего населения. Среди тех, чье отрочество и юность завершились до начала 80-х годов (кто сегодня старше 35 лет), знакомых с их вкусом много меньше (в два-три раза), нежели среди завершавших базовую социализации в годы перестройки и после нее. Еще меньшей мере знакомы с наркотиками поколения, социализировавшиеся в 50-е годы и раньше. Здесь хотя бы однажды пробовавших наркотики не более одной тридцатой, то есть примерно в десять раз меньше, чем в перестроечном и послеперестроечном поколениях.

таблица 1.4
Гендерные различия приобщенности к наркотикам среди населения Самары (N=2027)
и Самарской области (N=3029)

  степень активности количество опрошенных
пол никогда пара эпизодов раньше активно сейчас активно
САМАРА женщины 93.9 3.4 1.1 1.5 1134
мужчины 77.5 14.0 4.6 3.9 893
все население 86.8 8.1 2.6 2.5 2027
ОБЛАСТЬ женщины 93.7 3.3 1.5 1.5 1692
мужчины 77.3 13.5 5.5 3.7 1337
все население 86.5 7.9 3.2 2.5 3029

Еще одно уточнение зоны распространения наркотиков - гендер. В целом когда-либо пробовавших те или иные наркотические вещества среди мужчин чуть ли не вчетверо больше, нежели среди женщин - 22,5% против 6%. Аналогичное соотношение степени знакомства с наркотиками мужчин и женщин отмечают и другие исследователи [5, табл. 5.13; 18, с. 78; 52, с. 77-78; 68, с. 16, 82]. Примерно такое же соотношение и по когда-либо АКТИВНО потреблявшим наркотики - 8,5% мужчин против 2,5% женщин. Если же это соотношение приложить к наиболее приобщенным возрастным группам, то получается, что среди тех, кому сегодня от 16 до 19 лет, относительно постоянно (не эпизодически) потребляли (в прошлом или сейчас) наркотики около четверти (23-25%) мужчин и примерно 7-8% женщин. Как видим, несмотря на отмечаемые некоторыми авторами тенденции ускоренной феминизации наркотизма [68, с. 82],явление это по-прежнему затрагивает главным образом мужскую часть населения. Что вполне согласуется с общей закономерностью, которую отмечают многие исследователи отклоняющегося поведения, а также статистика правонарушений, в соответствии с которой на мужчин приходится подавляющее количество проявлений девиантного поведения [1, с. 146-149].

таблица 1.5
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных социально- экономических группах населения Самары (весна 1998 года)

Группы занятости Степень активности
Никогда Пара эпизодов Раньше активно Сейчас активно
Учащиеся 75.2 13.3 5.7 5.7
Работники:
госпредприятий

91.5

5.1

2.0

1.4
акционированных 86.7 9.4 1.4 2.4
частных 76.5 15.8 4.2 3.5
Пенсионеры 98.9 2.1 0.9 -
Безработные 83.9 7.3 3.6 5.2
Прочие 81.2 10.0 3.8 5.0
Все население 86.8 8.1 2.6 2.5

Как видно из данных таблицы 1.5, из всех социально-экономических групп населения наибольшее количество хотя бы однажды пробовавших наркотики обнаруживает группа учащихся, где вкус наркотиков знаком практически каждому четвертому. Понятно, что основные причины "лидерства" этой социально-экономической группы связаны с ее возрастными характеристиками. Практически вся она состоит из молодежи, подавляющее большинство которой еще не перешагнуло порог своего 20-летия. Нетрудно заметить, что основные параметры, характеризующие приобщенность к наркотикам учащихся, почти совпадают с аналогичными параметрами группы в возрасте от 16 до 19 лет. Вместе с тем, существует большое количество свидетельств того, что сама по себе принадлежность к категории учащихся является лишь первой ступенью, отличающей повышенную степень наркотизма [52, с.109-114].

Следующим, возможно более сильным, дифференцирующим обстоятельством, по данным некоторых специальных исследований, является тип учебного заведения. Так, в весьма представительном опросе свыше трех с половиной тысяч учащихся 14-17 лет, проведенном Б.М. Левиным, среди школьников обнаружилось 5,5% хотя бы однажды пробовавших наркотики или токсические вещества, среди учащихся ПТУ - 10,2%, а среди учащихся техникумов - 13,5% [52, с 109]. По данным Я.И. Гилинского, среди учащихся петербургских профтехучилищ тех, кому хотя бы однажды приходилось пробовать наркотики, было зафиксировано втрое больше, нежели среди их сверстников - учащихся старших классов общеобразовательных школ [6, с. 52-53; 22, с.129]. Свою специфику отношения к наркотикам имеет и вузовское студенчество. Понятно, что учеба является основным занятием далеко не всех на пороге воего 20-летия, и образ жизни учащейся олодежи существенно отличается от образа жизни их работающих сверстников. Однако эти отличия требуют специального анализа, который будет приведен несколько позже при анализе данных молодежного мониторинга.

Близкую к "ученической" степень знакомства с наркотиками (23,5%) обнаруживают и занятые в частной экономике. Однако если для большинства (15,8% из 23,5%) нынешних "частников" это не более чем случайный эпизод, а актуальных потребителей среди них лишь 3,5%, то среди учащихся доля таких актуальных потребителей в полтора раза выше - 5,7%. И в этой социально-экономической группе, как показывает анализ, заметную роль играет все тот же фактор возраста. Представители старших возрастных групп среди занятых в частном секторе встречаются крайне редко.

Ускоренная трансформация российской экономики и ее основных институтов одним из своих следствий имеет, среди прочего, и то, что новый, собственно частный сектор экономики формируется в настоящее время по преимуществу из людей, только начинающих свою профессиональную деятельность. То есть из молодежи. Это и определяет в значительной мере тот факт, что работники, занятые в государственном секторе и на недавно акционированных предприятиях (куда попадает пропорционально меньшая часть молодежи, вступающей в самостоятельную жизнь), знакомы с наркотиками в заметно меньшей мере, нежели занятые в частном секторе.

Обращает на себя внимание и то, что, несмотря на сравнительно невысокую степень общего знакомства с наркотиками нынешних безработных 16% хотя бы однажды пробовавших их), их актуальная приобщенность к наркотикам вдвое выше, чем в целом у населения Самары и почти равна актуальной приобщенности учащихся. При этом среди безработных, общая численность которых, по нашим данным, приближается к 10% всего населения Самары старше 16 лет, присутствуют не только представители молодого поколения. Иначе говоря, ситуативная природа детерминации наркотизма в этой группе проявляется достаточно ярко.

Наименьшую степень приобщенности к наркотикам из всех социально-экономических групп населения, как нетрудно понять, обнаруживают неработающие пенсионеры. То есть, как правило, люди старше 55 лет, чье знакомство с наркотиками, как мы помним, было редельно низким, ибо во времена их молодости завершения базовой социализации) потребление наркотиков еще не входило в образ жизни россиян в той мере, в какой это характерно для нынешнего периода. Как видим, и здесь за экономическим статусом, вполне классическим по своей социальности, стоит все тот же, на первый взгляд, не вполне социальный фактор возраста, лишь слегка оттененный фактором принадлежности к определенному поколению (имеющим все же социальную природу).

таблица 1.6
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных социально-экономических группах населения Самарской области

Группы занятости Степень активности
Никогда Пара эпизодов Раньше активно Сейчас активно
Учащиеся 74.4 12.2 6.4 7.0
Работники:        
Госпредприятий 90.6 5.8 2.2 1.4
Акционированных 86.3 9.4 2.6 1.7
Частных 77.3 13.4 5.7 3.5
Пенсионеры 97.1 2.1 0.8 -
Безработне 81.1 8.5 5.6 4.8
Прочие 85.2 8.6 2.3 3.9
Все опрошенные 86.5 7.9 3.2 2.5

Аналогичные тенденции обнаруживают себя и на общем трехтысячном массиве опрошенных в Самарской области. При этом нельзя не отметить, что, несмотря на практически одинаковую степень знакомства с наркотиками учащихся Самары и области, степень актуальной вовлеченности в их потребление учащихся за пределами областного центра заметно выше. В Самаре актуальными потребителями наркотиков являются 5,7% опрошенных учащихся, за ее пределами - 9,3%, то есть почти на две трети больше. Не исключено, что в этом случае мы имеем дело с отмечавшейся выше дифференциацией разных типов учебных заведений [6, с. 52-53; 22, с. 129]. В целом же практически все закономерности, выявленные выше при анализе данных, полученных в Самаре, находят свое подтверждения и в результатах областного опроса.

таблица 1.7
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных профессиональных группах Самары и Самарской области

 

Профессия

Степень активности
Никогда Пара эпизодов Раньше активно Сейчас активно
Самара (N=2027)
Рабочие средней квалифик. 85.9 8.6 2.5 3.0
Неквалифицир. рабочие 83.2 10.9 4.0 2.0
Служащие без квалификац. 91.7 6.2 1.4 0.7
Служащие сpедней квалиф. 91.8 5.3 1.8 1.1
Учащиеся 76.6 12.2 4.9 6.3
Техническая интеллигенция 88.9 8.2 1.6 1.2
Гуманитарная интеллигенц. 93.5 2.9 1.4 2.2
Руководители 90.7 7.4 - 1.9
Военные 80.0 11.7 8.3 -
Все население 86.8 8.1 2.6 2.5
Самарская область (N=3029)
Рабочие средней квалифик. 84.2 9.0 4.3 2.5
Неквалифицир. рабочие 84.7 8.7 3.8 2.7
Служащие без квалификац. 91.5 5.8 1.1 1.6
Служащие сpедней квалиф. 92.0 4.4 2.1 1.5
Учащиеся 78.3 11.3 4.5 5.8
Техническая интеллигенция 89.7 7.1 1.9 1.3
Гуманитарная интеллигенц. 92.6 4.9 1.0 1.5
Руководители 87.9 6.6 2.2 3.3
Военные 78.4 12.7 8.8 -
Все опрошенные 86.5 7.9 3.2 2.5

Социально-профессиональная дифференциация, как видно из таблицы 1.7, со степенью приобщенности к наркотикамсвязана в заметно меньшей мере, нежели рассмотренная выше дифференциация социально-экономическая. Нетрудно понять, что основная причина ослабления связи заключается в относительной независимости профессиональной дифференциации населения от возрастной. Тем не менее, малоквалифицированные служащие, как и служащие средней квалификации, а также представители гуманитарной интеллигенции обнаруживают примерно вдвое меньшую степень знакомства с наркотиками, нежели рабочие или военнослужащие. Однако, как нетрудно понять, основная причина этих различий связана с гендерной спецификой этих профессиональных групп. Первые три – по преимуществу женские; две последние состоят преимущественно из представителей сильного пола, связанного с наркотиками, как мы видели выше, много теснее женщин.

Хотя степень знакомства с наркотиками среди представителей гуманитарной интеллигенции и профессиональных руководителей заметно ниже, чем, например, среди рабочих, актуальные их потребители представлены среди элиты примерно в той же степени, что и среди рабочих. Особенно отчетливо заметна эта слабость профессиональных руководителей на данных общего трехтысячного массива опрошенных в Самарской области: актуальных потребителей среди профессиональных руководителей, работающих за пределами Самары, почти столько же, сколько и среди учащихся Самары. Обращает на себя внимание и то, что, хотя среди работников силовых структур (военнослужащих и милиции) не обнаружился ни один актуальный потребитель наркотических веществ, доля относительно активно (не эпизодически) потреблявших их в прошлом заметно выше, чем во всех других профессиональных группах, и почти втрое выше, чем в среднем среди всех опрошенных (8,8% против 3,2%).

таблица 1.8
Приобщенность к потреблению наркотиков в различных образовательных группах населения Самары (N=2027) и Самарской области (N=3029) - весна 1998 года

 

Образование

Степень активности
Никогда Пара эпизодов Раньше активно Сейчас активно
Самара
< 7 классов 97.1   2.9  
Ниже среднего 84.2 7.2 4.8 3.8
Среднее 85.0 9.1 2.6 3.2
Незакончен. высшее 88.8 6.4 3.2 1.6
высшее 89.4 7.7 1.8 1.2
Все население 86.8 9.1 2.6 2.5
Самарская область
< 7 классов 97.1 0.7 1.5 0.7
Ниже среднего 85.7 6.5 4.2 3.6
Среднее 84.6 8.6 3.6 3.2
Незакончен. высшее 86.0 9.1 3.8 1.1
высшее 89.6 7.3 2.1 1.1
Все опрошенные 86.5 7.9 3.2 2.5

Как видно из таблицы 1.8, образование дифференцирует степень наркотизма заметно сильнее, нежели рассматривавшаяся выше профессиональная принадлежность. Первое, что обращает на себя внимание, это понижение наркотизма, сопровождающее рост образовательного уровня, что отмечается и многими другими исследователями [52, с. 80; 68, с. 41]. Прежде чем подробно рассмотреть основные свидетельства этой общей тенденции, следует отметить, что из нее явно выбивается крайне низкая степень знакомства с наркотиками в группе с образованием ниже 7 классов. Впрочем, аномалия эта легко объясняется все тем же возрастным, а точнее, поколенческим фактором. Практически все представители этой образовательной группы не только находятся в возрасте, далеком от обычного для актуальной приобщенности к потреблению наркотиков, но и принадлежат к поколению, так и не сумевшему познакомиться с ними.

За пределами группы пожилых людей (не имевших в свое время возможности закончить 7 классов) особенно заметно сопровождающее рост образовательного уровня снижение показателей неслучайного (более, чем эпизодического)потребления наркотиков. Как видно из той же таблицы, актуальных потребителей наркотиков в группе с неполным средним образованием примерно втрое больше, чем среди обладателей вузовских дипломов. При этом доля лиц с неполным средним образованием среди актуальных потребителей наркотиков в три с лишним раза выше, чем в целом среди жителей Самарской области и ее областного центра.

Как видно из данных трехтысячного массива, доля актуальных потребителей наркотиков среди имеющих высшее или незаконченное высшее образование примерно втрое ниже, чем среди имеющих среднее или неполное среднее. Иначе говоря, главная разделительная черта между разными уровнями относительно активного потребления наркотиков проходит о границе между обладателями среднего и более высокого уровня образования. Факт этот важен не только для бесстрастной констатации характеристик социальной реальности, но и для использования в эффективной антинаркотической пропаганде. Такая пропаганда, как нам представляется, должна быть направлена не на "лобовое" и, как правило, малоэффективное запугивание потенциальных (а тем более реальных) потребителей наркотиков, а на демонстрацию "непрестижности" обращения к наркотикам в группах с более высоким статусом (среди которых не последнее место занимают группы с наиболее высоким образовательным уровнем).

Напомним, что, как свидетельствует опыт стран,отличающихся наиболее высокими и продолжающими расти показателями здоровья населения, именно внедрение в систему ценностно-нормативных приоритетов представлений о престижности здорового образа жизни, а не запреты на различные формы самодеструктивного саморазрушающего) поведения, позволили в последние годы добиться заметного снижения численности злоупотребляющих алкогольными напитками, курящих и употребляющих наиболее опасные для здоровья наркотики.

Назад К содержанию Вперед

 

 
   наверх 
Copyright © "НарКом" 1998-2012 E-mail: webmaster@narcom.ru Дизайн и поддержка сайта
Rambler's Top100