27 октября 2005 г.

Судья: Судебное заседание продолжается.

Ну что, продолжим допрос подсудимых?

Адвокат Камоев: да, Ваша честь.

Судья: Кто из подсудимых?

Подсудимый Агарков.

Судья: Пожалуйста, прошу защиту допрашивать Агаркова.

Адвокат Камоев (ряд вопросов):

Агарков, расскажите, пожалуйста, суду, о чем Вас попросил 14 октября 2003 года Лукьянчиков.

Подсудимый Агарков:

Значит, в этот день, днем, Лукьянчиков подошел ко мне и сообщил, что у него есть информация, полученная от его информатора Ласкеева, о том, что лицо кавказской национальности будет продавать достаточно крупную партию героина. Это должно было произойти ориентировочно 15-го числа, на следующий день, вечером.

В связи с этим ему необходимо было оказать поддержку, как при задержании данного лица, так и при подготовке этого мероприятия.

Значит, он меня попросил, чтобы 15-го числа, утром, я (так как я живу в Красносельском районе и еду на работу двумя путями: через Обводный канал либо через Ленинский проспект) проехал и по дороге на работу посмотрел: будет ли там, по адресу, который мне указал Лукьянчиков, находиться автомобиль, на котором передвигается наркоторговец. Значит, если он там будет – сообщить об этом. И до того, как подъедут другие ребята, понаблюдать за ним: в случае, если он начнет куда-то передвигаться, проследить маршрут его следования, записать номера автомобилей, если он будет с кем-то встречаться. Что я собственно и сделал.

Утром, по дороге на работу, я проследовал в этот адрес: ул. Метростроевцев, дом 5. Там новый дом. Я остановился на Метростроевцев, напротив. Увидел указанный Лукьянчиковым автомобиль – ВАЗ 2108, «Восьмерку», светлого цвета. Также мне были сообщены номера, цифры 954, буквы сейчас не помню.

Я отзвонился, сообщил, что автомобиль на месте. Мне сказали, что сейчас подъедут.

Через некоторое время приехал Егоров, Дмитриев, сам Ласкеев, и родственник, брат, Лукьянчикова, который находился за рулем автомобиля Лукьянчикова. Я вышел, переговорил с ними, показал: вот, данный автомобиль, и уехал на работу, в отдел, где занимался своими делами.

На работе я встретил Лукьянчикова: он не выехал туда, поскольку плохо себя чувствовал, т.к. 14-го числа отмечалось день рождение у Уткина Романа.

Ориентировочно, около часа дня на трубку мне позвонил Егоров, сказал, что никакого движения там не происходит, машина так и стоит на месте. Егоров попросил, чтобы я вернулся обратно и сменил его (Егорова), т.к. у него ребенок ходит в школу, и Егоров его забирает из школы, когда заканчиваются уроки. Поэтому Егоров сказал, что ему надо уезжать.

Так как Егоров был не на своей машине и ему нужно было на чем-то вернуться обратно, я обратился к своему знакомому по фамилии – Алексей Романюк, он генеральный директор предприятия, занимается продажей автозапчастей для автомобилей. Магазин его находится рядом с отделом. И я как бы давно с ним уже знаком.

Где-то около часа я к нему (Романюку) подошел и попросил его оказать мне такую услугу, на что он вообщем-то и согласился. Он (Романюк) должен был меня отвезти (на Метростроевцев), высадить там, а Егоров с ним должен был вернуться обратно в отдел.

По дороге, уже подъезжая, мне поступили звонки, что объект вышел, сел в автомобиль и начинает движение. Уже подъезжая к ул. Метростроевцев, я увидел, как двигается эта автомашина, за ней едет автомобиль Лукьянчикова с нашими сотрудниками. И вместо того, чтобы повернуть направо, к этому дому (Метростроевцев, 5), пришлось поворачивать налево и ехать за ними.

В поле зрения у меня были и эта «Восьмерка», и автомобиль 99-й Лукьянчикова, который ехал за ней. Обзор был хороший, т.к. это был джип (машина Романюка) и видно с него было хорошо.

При выезде с ул. метростроевцев на Обводный канал было очень плотное движение, такое же плотное, как и когда мы ехали с Романюком туда (на ул. Метростроевцев). Проскочить сразу за этой «Восьмеркой» через плотный поток автомобилей не получилось, и эта «Восьмерка» потерялась.

Мы двигались в этом потоке, созванивались друг с другом. Никто «Восьмерку» вообщем-то и не видел – она растворилась в потоке машин.

После чего, соответственно, 99-я поехала в отдел милиции, и я то же. Выехали на Октябрьскую наб. Так как я был в курсе, что в 6 часов должно состояться планировавшееся мероприятие – планировалось проведение проверочной закупки – я поехал на пост ГИБДД, КПМ-7 на Мурманском шоссе, и обрался с просьбой к сотрудникам ГИБДД – поддержать наше мероприятия, которое ориентировочно, на шесть часов планировалось, т.к. проверочная закупка должна была проводиться в автомобиле, и никто бы не дал гарантий, что лицо, продающее наркотики, не попытается скрыться, воспользовавшись своим автомобилем. Поэтому мы решили, что нас должен подстраховать автомобиль ГИБДД, который стоял бы неподалеку.

Инспектора ГИБДД отнеслись к просьбе с пониманием, согласились нам помочь.

После этого Романюк отвез меня обратно, в 24 отдел милиции. Я  с ним попрощался. Пришел в «двадцатьчетверку», и мы начали совместными усилиями подготавливаться к проверочной закупке.

Конкретно я оформил осмотр денежных купюр, которые затем были вручены «покупателю» - добровольному помощнику (Ласкееву). И опросил понятых, при которых  выдавались эти деньги.

Уже где-то в начале шестого мы выдвинулись на ул. Народная, дом 2, к магазину «Находка».

Лукьянчиков поехал туда вместе с Ласкеевым, высадил его (Ласкеева) во дворе дома, а я с остальными сотрудниками припарковался рядом с магазином «Находка», рядом с парковкой. Мы рассредоточились. Все это время прогуливались возле магазина, заходили в магазин, смотрели через стекло, контролировали всю парковку машин. Машин на парковке было немного и мы могли легко видеть, когда подъедет интересующая нас автомашина.

ГИБДДшники подъехали и встали на площади у кинотеатра «Невский», тоже в пределах видимости. Они встали и стали осуществлять административную практику: останавливали автомобили. Они показывали своим видом, что не заинтересованы тем, что происходит у магазина.

В районе где-то 17:30 – 17:40 подъехал данный автомобиль, за рулем сидело кавказец. Ласкеев подошел к этому автомобилю, сел на пассажирское сидение. Они там разговаривали 5 – 7 минут. После чего, по плану (в случае, если сделка состоится, Ласкеев при выходе из автомобиля должен был поправить кепку) Ласкеев вышел и поправил кепку. После этого произошел сам захват.

Я с Дмитриевым подбежали со стороны водительской двери. Егоров подбежал со стороны двери пассажирской и сел сразу на сидение, на котором сидел Ласкеев. Лукьянчиков своим автомобилем перекрыл ему выезд сзади: чтобы уехать, «Восьмерке» надо было выполнить несколько маневров, поскольку она стояла практически впритык к магазину.

Вот. Егоров выдернул ключи из замка зажигания, открыл нам дверь, поскольку водительскую дверь «Восьмерки» мы сразу снаружи открыть не смогли – Егоров открыл нам ее изнутри.

Царцидзе стал оказывать нам неповиновение, громко кричал, сопротивлялся и возмущался.

В соответствии с Законом о милиции, к нему (к Царцидзе) были применены спецсредства – наручники. Он был выведен из автомобиля. Дальше был произведен осмотр этого автомобиля на предмет обнаружения там денежных средств, которые передавались Царцидзе, поскольку они могли быть положены прямо там (в автомобиле).

Осмотр (автомобиля) производил Егоров. Потом я доставил в отдел милиции на своем автомобиле Ласкеева. Царцидзе был доставлен на автомобиле Лукьянчикова, в сопровождении Дмитриева.

Егоров там еще оставался, заканчивал протокол осмотра. Царцидзе отказывался протокол подписывать. Звучали угрозы в наш адрес, звучали наименования ФСБ, РУБОП и всякое такое. Он вел себя на месте очень похабно.

В отделе милиции Ласкеев произвел добровольную выдачу приобретенного им наркотического средства, при понятых. А Царцидзе, в присутствии понятых, у него были изъяты денежные средства, которые были переданы ему за наркотики.

Дмитриев оформил сопроводительные, направил на экспертизу наркотики. Ну и написали рапорт об обнаружении признаков преступления.

Вот что касается событий по задержанию.

В дальнейшем, все собранные материалы были переданы следователю Шарапову, с ними он ознакамливался, ознакамливалось руководство, начальство. Материалы были переданы соответствующие и были признаны достаточными для возбуждения уголовного дела. Затем материалы были предоставлены дежурному прокурору, который то же счел необходимым возбудить уголовное дело. Дело было возбуждено.

И, как мне стало известно (я не участвовал в конвоировании Царцидзе в ИВС Невского РУВД), сразу вечером начало оказываться давление. К РУВД подъезжала машина с сотрудниками ФСБ по Невскому району и с одним сотрудником РУБОП – Костиным, он здесь выступал.

Высказывались требования, конкретно – Лукьянчикову: прекратить все это дело, отпустить Царцидзе. Обещались неприятности.

При всем желании… Дело уголовное уже было возбуждено и возбуждено законно – ни один из пунктов нами нарушен не был, в чем убедился на следующий день суд, когда избирал Царцидзе меру пресечения в виде заключения под стражу. Мера Царцидзе потом еще продлевалась и уже другим судьей.

Ну, что еще могу добавить… Также сотрудники ФСБ по Невскому району приезжали в отдел милиции, в частности, общались с Дмитриевым, требовали какую-нибудь информацию. Общались с руководством. О чем мы давали объяснения, а руководство обращалось в УСБ, к руководству РУБОП, чтобы пресечь данное влияние. Но влияние не прекращалось.

Как потом уже мне стало известно, дело уже было закончено. Расследование дела было закончено, уже шла стадия ознакомления с материалами уголовного дела. И у гражданина Царцидзе неожиданно, под конец следствия, появились свидетели, которые якобы видели, что он был задержан у дома. Эти свидетели были его жена, теща, сосед, какие-то там друзья.

Этим заинтересовалась прокуратура. И Царцидзе был выпущен под самый Новый год. И дело стало раскручиваться в обратную сторону.

В апреле 2004 года я уже работал в другом подразделении – я перевелся в отдел по борьбе с экономическими преступлениями Невского РУВД. Мне стало известно, что дело в отношении Царцидзе вообще прекращено, и 18 апреля, когда я находился дома, мне позвонили мои коллеги и сообщили, что Ласкеев был похищен. У него (Ласкеева) была выбита дверь, он был увезен в прокуратуру. Он (Ласкеев) уже из прокуратуры вышел, отзвонился, сказал, что под различными угрозами он дал ложные показания, в которых нас оговорил: сказал, что якобы никакой закупки не было, что мы это все подстроили с целью скомпрометировать Царцидзе, сказал, что Царцидзе – очень важный свидетель.

Ласкеев вышел, переживал, сказал, что ничего не мог поделать. Его (Ласкеева) понять можно – он наркоман, личность совершенно безвольная и уже с большим стажем употребления наркотиков. То есть от него ожидать какой-то там стойкости и крепости духа не приходится.

Соответственно, Ласкеев обратился с заявлениями в различные органы. Эти все заявления, как у нас принято, приходят в конечном итоге в ту организацию, на которую жалуются. Все заявления, которые Ласкеев написал, были отказаны либо вообще потерялись.

По взлому и нападению на Ласкеева материал проверки регистрировался также в 23 отделе, обращалась в травмпункт его (Ласкеева) соседка, которая через некоторое время умерла. Также Ласкеев обращался в УСБ Госнаркоконтроля, к сотрудникам, которые тут выступали. Они проводили проверку. Тоже отработали материал. По факту похищения Ласкеева были опрошены виновные. Но материал поступил туда же, в прокуратуру. И там же был прекращен.

Насколько мне известно, Ласкеев был очень напуган, просил его на время спрятать. Для чего он поехал в пансионат «Дюна» Ленинградской области – там у него мать работает кем-то, со скидками он там проживал долгое время.

А когда Ласкеев все же вернулся в город, он был сразу же пойман, доставлен в прокуратуру. Опять все повторилось сначала, только уже в более жесткой форме.

Опять освободившись оттуда (из прокуратуры), Ласкеев снова сделал ряд заявлений по поводу его похищения и то, что он нас оговорил. Ласкеев приходил на допросы, давал правдивые показания. Вот.

И видя все это (а прокуратура, видно понимала, что прицепиться не к чему, что наши действия законны, и никаких преступлений мы не совершали, дело в отношении нас на время притормозилось), дело в отношении нас на время притормозилось, поскольку никакой фактуры вообще не было. И так, значит, было относительно спокойно все лето.

И неожиданно, в День милиции, к нам рано утром вламываются в квартиры – во все адреса буквально сразу забегают сотрудники ФСБ. Среди них был подполковник ФСЮ Гуренков, с героическим прошлым, который сам проводил у меня обыск. Это все есть в деле. Фактически по делу работал он. Он же (Гуренков) и как свидетель выступал – обосновывал версию Царцидзе.

И параллельно с этим, у Ласкеева тоже провели обыск. А после проведения обыска он (Ласкеев) пропал. О его месте нахождении некоторое время вообще не было ничего известно, пока Ласкеев не позвонил из психиатрической больницы (Бехтереава, дом 3, кажется). Звонил Ласкеев Лукьянчикову и другим милиционерам, сообщал, что он находится под охраной, его колят различными препаратами, опять он дает показания, подписывает все. Звонил он так. Там, значит, пациенты были, и он у кого-то взял сотовый телефон.

Его (Ласкеева) гражданская жена обратилась с заявлением по факту незаконного удержания Ласкеева в психиатрическом стационаре. В эту больницу ходили учестковые инспектора с 10 отдела милиции, на чьей территории находится данная больница. Туда их не пустили – там была охрана ФСБшная. Вот.

И выдали от его имени заявление, в котором Ласкеев указал, что находится там (в психиатрической больнице) добровольно, т.к. он очень нас боится. Да…

То есть в пансионате «Дюна» мы держали его насильно – это хорошее место удерживать людей – а в психиатрическую больницу люди обычно добровольно ложатся.

Это заявление было написано с кучей грамматических ошибок. Слова повторялись раз по пять. Было видно, что человек находится под воздействием препаратов.

После чего он (Ласкеев) и из этой больницы был увезен в неизвестном для нас направлении. И потом от него (Ласкеева) стали поступать звонки из больницы закрытого типа «Дружноселье», Гатчинского района.

Звонил Ласкеев на мой телефон – имеются соответствующие распечатки. Повторял то же самое: заберите, заберите! Туда мы то же выезжали пару раз. Один раз я даже взял с собой видеокамеру. Вот.

Общались мы там с санитарами, с врачами. Один врач честно сказал, что находится он (Ласкеев) там незаконно. Врач боялся, что придется за это отвечать, но Ласкеев содержится там по личной просьбе сотрудника ФСБ Невского района Гуренкова. Да.

Ну, Гуренков везде представляется, что он зам. начальника вообще всего ФСБ – забывает добавить, что он – по Невскому району. Вот.

Потом активизировались по делу в отношении нас следственные действия. И Ласкеев стал пребывать на следственные действия прямо из психиатрической больницы, под конвоем.

На очной ставке со мной, с Ласкеевым сидел какой-то юрист, а в коридоре дежурили два сотрудника. Состояние у Ласкеева было такое, как под препаратом – как примерно здесь, когда он выступал (в суде).

Ну, что еще могу добавить… От Ласкеева поступило потом заявление, что мы ему угрожаем, что собираемся убить. Только не понятно как – поскольку ФСБ его охраняет.

И на этом основании нас перед судом всех арестовали.

Михаил Владимирович, скажите пожалуйста… Вот Вы рассказали события, в связи с чем Вы находитесь под стражей.

Скажите, пожалуйста: Вам предъявлено обвинение по восьми статьям Уголовного кодекса – и похищение человека, и угон автомашины, и наркотики. Как Вы сами-то это все оцениваете, как сами это все понимаете?

Ну, сначала я был просто в шоке, поскольку следователи переписали по сути весь Уголовный кодекс. Но поскольку уровень следствия прокуратуры очень низок – там работают, как правило, юноши лет по 20, максимум – 25 – они пишут всякую ересь. Нам вменили угон автомобиля, мошенничество, похищение человека – санкция там предусматривает вообще до 20 лет, ложный донос. При этом даже видно, что следователи не читали ни комментариев, ни то, кому можно эти статьи применять.

Ну что я могу сказать? – Это полный бред. Вот так, вот. Что сказать еще…

Михаил Владимирович, скажите пожалуйста, вот лично в отношении Вас, с Вами общались сотрудники РУБОП или ФСБ?

Конечно, общались. Данная организация умеет воздействовать на людей по всякому.

Для начала нас поместили в изолятор ФСБ, на сутки. Возили под конвоем спецназа ФСБ «Град»: чтобы создалось впечатление – все, надо, парни, задуматься о том, что все – надо себя оговаривать.

Ну, Дмитриев тоже. Человек два года находился на подписке о невыезде, ходил на следственные действия, давал правдивые показания. Сотрудники органов безопасности дождались, когда у человека родился ребенок, и через несколько дней…

Судья: Агарков, Агарков! Давайте по делу. У Вас спрашивают не мнение…

Подсудимый Агарков: Нет, я отвечаю просто по поводу того, как с нами общались.

Адвокат Камоев (продолжает допрос подсудимого Агаркова):

Михаил Владимирович, в следственном изоляторе к Вам приходили сотрудники ФСБ или РУБОП?

Да, приходили.

С какой целью и что они от Вас хотели?

Ну, они объясняли, что шансов у нас нет, что с нами поступят очень жестоко, и надо хоть  в чем-нибудь себя оговорить. Хоть в чем-нибудь. Что-нибудь сказать. Говорили: сам что-нибудь признай, подумай. Мы то же подумаем, - говорят.

У меня нет вопросов, Ваша честь.

Судья: Вопросы стороны защиты?

Адвокат Иванова (ряд вопросов):

Уточните, пожалуйста. Вот Вы, когда говорили о досмотре машины Царцидзе: понятые были при досмотре?

Да. Понятые сразу были приглашены – граждане, которые выходили из магазина.

А кто приглашал понятых?

Кто-то приглашал – сейчас я не помню… Я, в частности, помогали Царцидзе успокоиться – он никак не хотел успокоиться. Вот. Значит, кто-то приглашал понятых. А Егоров приготовился составлять протокол осмотра автомобиля.

Вот перед досмотром автомобиля… От момента задержания до момента начала осмотра сколько времени прошло?

Несколько минут.

Когда Царцидзе доставили в отдел, он (Царцидзе) оставался с кем-нибудь из сотрудников милиции один на один? Знаете – не знаете?

Я знаю, что практически сразу произвели его (Царцидзе) досмотр в присутствии понятых. Изъяли у него эти деньги. Лукьянчиков производил… Он пояснил, что эти деньги его…

Через сколько времени после доставления Царцидзе был осуществлен его досмотр?

Я привозил Ласкеева. А Царцидзе другие доставляли. Поэтому я точно не знаю.

Спасибо. Нет вопросов.

Адвокат Камоев: Вы знакомых Вам сотрудников ГИБДД просили помочь? Вы знали их до этого?

Я знаю все вообще, поскольку работаю в отделе милиции с 1998 года. Они работали на нашей территории. Я знал как и старшего смены, так и всех практически. И было решено, что два человека приедут в конкретно назначенное время.

Судья: У защиты еще есть вопросы?

У стороны защиты вопросов нет.

Судья: У государственного обвинения вопросы?

Вопросы у представителя потерпевшего Царцидзе.

Адвокат Карчанова (представитель потерпевшего) (ряд вопросов):

До проведения ОРД Вы знали фамилию Царцидзе?

Хочу пояснить, что Ласкеев – это информатор Лукьянчикова. Я с Ласкеевым не имел никаких контактов, кроме визуального – видел издалека. И вся информация получалась Лукьянчиковым.

Мне Лукьянчиков, когда сказал, что надо проконтролировать автомобиль, его маршрут и связи, сказал номер автомобиля и адрес.

Адрес какой?

Метростроевцев, дом 5.

А в связи с тем, что это автомобиль погибшего брата Царцидзе… Вы знали: на ком автомобиль?

Нет, я уже не помню.

Поскольку Лукьянчиков уже допрошен, вопрос к Лукьянчикову: Вы знали фамилию Царцидзе на момент составления документов по проверочной закупке?

Подсудимый Лукьянчиков: Да.

Адвокат Иванова: Он вчера отвечал на эти вопросы.

Судья: Когда он (Лукьянчиков) вчера давал показания, он на эти вопросы отвечал. Он знал об этом от Ласкеева.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Тогда почему в материалах ОРМ он (Царцидзе) звучит как «Толик»?

Адвокат Иванова: И на этот вопрос он отвечал в прошлом судебном заседании.

Подсудимый Агарков: Мне хотелось бы то же самое добавить. То уголовное дело, которое было возбуждено в отношении Царцидзе, после его (дела) проверки Рыбиной Галиной Николаевной, сильно поредело. Пропали документы, в т.ч. и то объяснение, которое давал Ласкеев, где были изложено что он (Ласкеев) узнал про Царцидзе. Это объяснение пропало. И сейчас его, насколько я помню, нет нигде.

Судья (ряд вопросов):

У меня тогда вопрос к Агаркову: какова была Ваша цель 15 октября по адресу проживания Царцидзе?

Подсудимый Агарков: Вести наблюдение. Ну, согласно Закона об оперативно-розыскной деятельности, наблюдение является одним из оперативных мероприятий. Значит, это делалось с целью – установить место, источник приобретения Царцидзе наркотика.

От себя хотелось бы добавить. Значит, там поясняется про какого-то Костина Игоря, что он (Царцидзе) должен был ехать к нему (И. Костину). Так вот, эта версия не проверялась. Царцидзе вез ему (Костину) эту сумму. А за что он ему ее вез? И с какой целью? Вот, хотелось бы это узнать, потому что это не освещалось.

Вы с Лукьянчиковым оговаривали, что будете делать, если Царцидзе уедет, а к тому времени сменить Вас никто не приедет?

Если бы я поехал за ним, я звонил бы туда и говорил: что и как происходит.Игоря, что он (Царцидзе) должен был ехать к нему (И. зыскной деятельности, наблюдение является одним из оперативных мероприятий Если бы к этому моменту еще не успели приехать сотрудники, то я бы поехал за ним (Царцидзе) один.

А как Вы надеялись за ним (Царцидзе) проследить один?

Да так, вот, поехал бы.

Сотрудники оперативно-поискового управления они тоже теряют машины. Это норма. И никто ни от чего не затрахован.

Почему 15 октября не организовали наблюдение не силами Вас одного, а силами других сотрудников?

Так вот и организовали силами других сотрудников – они подъехали.

Но вначале-то Вы были один.

Я просто там по дороге: я из дома еду на работу – мне ближе всего.

В котором часу Вы там были?

Ну, с утра. Как выехал – в девять с чем-то.

А точнее?

Точнее не помню – два года прошло. Но можно посмотреть по распечаткам телефонных переговоров. Девять с чем-то.

То есть с 9 до 10?

Где-то так.

Хочу еще добавить от себя: когда Царцидзе был задержан, в этот время (опять же уважаемая прокуратура показывала присяжным распечатки телефонных переговоров и станции базовые) т.е. именно в то, время когда был задержан Царцидзе, эти распечатки также подтверждают наше нахождение на этом месте.

Прокурор Бундин: Ваша честь, это голословное утверждение.

Подсудимый Агарков: А давайте предъявим, чтобы не быть голословными. Вот хотелось бы также посмотреть на них. За 15-е число, за это время. Билинг вот этот, базовые станции.

Судья (продолжает допрос подсудимого Агаркова):

Так. Вот на какой машине Вы 15 октября по адресу Царцидзе?

Туда я прибывал на своем автомобиле, на «Девятке», ВАЗ 2109 синего цвета. Утром.

Вы были один?

Да.

В котором часу Вы поехали по адресу Царцидзе второй раз?

Около часа.

Выехали около часа?

Да.

А в котором часу были на месте?

Значит, плотное было движение. Ехали мы достаточное количество времени. ….

Значит, где-то 14 с чем-то. Около 14 даже 30.

Ну, простояли на Обводном канале некоторое время.

Так. Еще раз скажите: какая цель была второй Вашей поездки в адрес Царцидзе?

Егоров Дмитрий Олегович позвонил мне. Сказал, что движения никакого не происходит. То есть объект не выходит. А ему надо приехать домой и забрать ребенка из школы.

А откуда он (Егоров) Вам звонил?

Я так понял, что прямо с ул. Метростроевцев, где они там стояли.

Ул Метростроевцев?

Да.

В котором часу этот звонок был?

Ну, вот где-то как раз между 12-ю и часом. Я сейчас точно время сказать не готов, но это можно посмотреть опять-таки по распечаткам.

То есть звонок Егорова был ориентировочно между 12 и 13 часами?

Ну, перед тем, как я туда поехал. Я поехал туда где-то после часа, в районе часа. Значит, перед этим был звонок.

Что сообщил Вам Егоров?

Он настоятельно просил сменить его, т.к. ему надо было забирать ребенка из школы.

А где находился Егоров во время этого звонка?

Он (Егоров) находился там, где велось наблюдение.

То есть по адресу, где проживал Царцидзе?

Да.

С кем он (Егоров) там находился еще?

С теми сотрудниками, которые туда приехали. Значит, Дмитриев, Ласкеев и родственник Лукьянчикова.

То есть, если вот, как бы слушать обвинение, то если бы мы хотели его (Царцидзе) похитить там, зачем нам было брать туда Ласкеева? – мы бы похитили кого угодно своими силами. Брать бы в этом случае Ласкеева было бы вообще неразумно, если так смотреть…

Так, хорошо. Когда Вы ехали, Вы разговаривали с Егоровым и другими сотрудниками, которые там находились?

Да, звонки были. Я стоял в пробке на Обводном канале…

По телефону?

Да.

А не по телефону?

Ну, я туда ехал только с Алексеем…

Я понимаю. Вы в адресе Царцидзе встречались с Егоровым, Дмитриевым, Ласкеевым?

… Нет. Я же сказал: когда мы подъезжали, мне позвонили, сказала: все – объект двигает… Все едут.

И я уже на ул. Метростроевцев, подъезжая на перекресток, увидел, как вот они едут: вот «Восьмерка» и за ней – наша 99-я. И я повернул не направо туда к дому, а поехал за ними – уже налево, в сторону Обводного канала.

Показания свидетеля Щеглова Вы внимательно слушали?

Ну, да. Да.

Чем Вы объясняете, что он (Щеглов) несколько иначе описывает этот эпизод?

А что конкретно иначе?

А то иначе, что когда вы приехали, то…

Нет, нет, вы путаете – это утром, когда я был там. Они приехали, я был там. Вот он (Щеглов) и показал: моя машина стояла, они подъехали сзади, и я выходил, сказал, что вот я на месте, вот там машина стоит.

То есть эти показания относились к первому приезду?

Да, относились к первому приезду.

Так, хорошо. Значит, Егоров, по Вашим словам, просил его сменить?

Да.

А что Вы должны были делать там?

Значит, еще раз поясняю: велось наблюдение и, соответственно, это наблюдение надо было проводить.

Значит, Егорову надо было на чем-то уехать – он был не на своей машине. Увезти его должен был вот этот вот товарищ, которого я попросил. Я должен был выйти из этой машины, а Егоров должен был туда сесть и уехать в Невский район. А я должен был сесть в 99-ю.

Так. А фамилия этого товарища?

Он выступал здесь – Романюк.

Вы по этой причине не поехали на своей машине?

Да. Ему все равно надо было бы возвращаться, и он (Романюк) на обратном пути захватил бы Егорова.

А когда Вы узнали, что Ласкеев и Царцидзе договорились на вечер...?

14-го числа. Вот когда Лукьянчиков попросил меня поучаствовать в наблюдении, тогда же я и узнал, что вечером 15-го предполагается проверочная закупка. Соответственно, Лукьянчиков один ее проводить не может.

А если вы знали об этом заранее, зачем тогда все эти предварительные действия: и утром 15-го, и днем 15-го?

Еще раз поясняю. Работа у нас такая, и от этого никуда не деться: информация, откуда гражданин берет наркотики, она должна быть по любому – нам от этого никуда не деться, потому что потом надо будет проводить мероприятия в отношении того лица, которое передало Царцидзе наркотики. Вот для этого и планировалось – установить источник происхождения наркотического средства.

Ну что, перерыв или поработаем?

Адвокаты: Допросим, конечно.

Судья: Присяжные, вы согласны без перерыва или вам перерыв нужен?

Присяжные заседатели согласны работать без перерыва.

Судья: Хорошо. Тогда продолжаем допрос.

Приступаем к допросу подсудимого Егорова.

Адвокат Иванова: Расскажите, пожалуйста, суду, что Вам известно о событиях, которые были 15 октября 2003 года.

Подсудимый Егоров: 14-го числа, днем, я с Уткиным и Узункоевым… У Уткина был день рождения. Я знал, что вечером не смогу на нем присутствовать, т.к. у меня ребенок играет в хоккей – вечером я вожу его каждый день на тренировки. Поэтому я сказал Уткину, чтобы он меня отвел в кафе и угостил днем.

Когда мы вышли из отдела милиции, я увидел у отдела Лукьянчикова, который менял номера на своем автомобиле ВАЗ 21099. Мы еще так посмеялись над ним. Он (Лукьянчиков) сказал, что готовится на проверочную закупку. Я у него (Лукьянчикова) ничего не спрашивал: когда будет и что.

Ну, с Уткиным сходили. Так, в общем ничего особенно не было – я так, вообщем-то и не помню ничего такого.

А 15-го числа утром – я приезжаю на работу в отдел как бы раньше всех, потому что я с утра завожу ребенка в школу и как бы в пол девятого я уже на работе – в пол девятого я приехал на работу и увидел Лукьянчикова у отдела милиции. Он меня попросил: мне, говорит, очень плохо, а Дмитриев – молодой сотрудник (он тогда в отдел работать только пришел), неопытный и неграмотный, поэтому некому поехать с Ласкеевым. Лукьянчиков говорит: я попрошу своего брата, чтобы он вас отвез, а сам туда не поеду.

По Дмитриеву это было неудивительно – он «слово оперуполномоченный с тремя ошибками писал». Поэтому я этой просьбе не удивился и согласился помочь Лукьянчикову.

Пришел Витя (не знаю, как его фамилия). Мы в машину сели и поехали. Я ему (Вите) объяснил, куда ехать. Мы приехали на Метростроевцев – там был уже Агарков.

Агарков нам объяснил на месте ситуацию. Я сказал Виктору, чтобы он машину поставил чуть-чуть подальше, и мы сели и стали наблюдать.

За то время, пока мы наблюдали, я из машины выходил только один раз – ходил в магазин к метро «Нарвская» - там недалеко. Больше я из машины практически не выходил. Из машины выходили еще только Дмитриев и Ласкеев.

Как-то они (Дмитриев и Ласкеев) в один момент пришли, сказали, что Царцидзе гуляет с собакой (тогда я еще не знал, что это Царцидзе) - Ласкеев его опознал.

Они как бы сели в машину, мы сидели – смотрели. А этот человек, я не знаю, откуда он взялся, но прошел он как-то сзади, и пошел он с собакой гулять. Но появился он почему-то сзади. И Ласкеев сказал: вот – это он идет. И он ушел.

Потом Ласкеев с Дмитриевым зачем-то опять вышли. Я не знаю.

Постоял еще немножко, а потом мне надо было ехать – ребенка со школы забирать.

Я, конечно, сейчас точно всю хронологию событий не помню. Но мы весь путь…

Вот, когда Царцидзе выезжал из двора на этой «Восьмерке» - мы только увидели, как «Восьмерка» со двора выехала, с парковки. Там вот дом Царцидзе стоит и рядом маленький трехэтажный домик. Мы встали за этот домик, чтобы из окна Царцидзе, если бы он посмотрел, наша машина не мозолила глаза. Чтобы не привлекать внимания.

Мы увидели, как он (Царцидзе) выезжает со двора. А Агарков уже был на подъезде. Я ему (Агаркову) позвонил и сказал, чтобы он двигался за нами.

И вот на выезде на Обводный канал (там светофор есть, и мы там очень долго ехали) там движение было плотное. А не вплотную ехали за Царцидзе, а на расстоянии старались держаться. И вот Царцидзе повернул, а нам сразу это сделать не удалось. В результате, в районе Варшавского и Балтийского вокзалов он (Царцидзе) от нас скрылся. Тогда мы поехали в отдел.

Я приехал в отдел, взял свою машину, съездил в школу. И когда вернулся, то увидел… Уже происходила выдача денег и были два понятых. Меня кто-то попросил: возьми с них объяснения. Это был толи Агарков, толи Лукьянчиков.

Я взял объяснения с понятых, которые присутствовали при выдаче денег, по-моему - я уже точно не помню.

Мы поехали на Народную, дом 2. Я поехал с Агарковым и Дмитриевым, на машине Агаркова. Мы приехали туда. Я зашел в магазин «Находка». А Агарков встал у витрины. Он мне говорит: что уже происходит – давай.

Я вышел на улицу, зашел сзади машины. А когда Ласкеев вышел из машины, я подбежал и сел на пассажирское сидение. Царцидзе попытался завести автомашину, я ему не дал это сделать. С другой стороны подбежали Дмитриев и Агарков. Они хотели открыть дверь, но дверь была зарыта. Я Царцидзе тогда сказал: Открой дверь!

Вот когда Царцидзе здесь выступал, он говорил, что видел, как к нему бегут, что «рука за пазухой». Так вот я к тому, что такого не было. Вы меня остановили – я смеялся. А смеялся я потому, что такого в помине не было.

Я ему (Царцидзе) говорю: Открой дверь! Он (Царцидзе) повозмущался, но открыл дверь. Тогда Агаркову и Дмитриеву удалось как-то его (Царцидзе) извлечь из автомобиля. Я вышел, подошел к Лукьянчикову. Лукьянчиков мне дал бланк протокола осмотра и говорит: Составь пока протокол осмотра.

А они там успокаивали Царцидзе. Я тогда сразу позвал понятых, рядом с магазином. Подошли два человека. И я начал писать протокол осмотра.

Теперь хочу уточнить по поводу времени. Когда мы вечером говорили о задержании, я все свои личные вещи снял и оставил в сейфе – часы, телефон, ключи. Это потому что при задержании я несколько раз терял вещи. Поэтому у меня при себе не было ни телефона, ни часов.

И когда стал составлять протокол, я спросил у какого-то прохожего: Сколько времени? Он мне сказал: Часов шесть, седьмой. Я и поставил в протоколе 18:15.

Как закончили осмотр, посадили Царцидзе в автомашину, повезли.

Согласно Закону об ОРД, статья 11, я на автомашине Царцидзе, с понятыми, приехал в отдел. Основной целью досмотра автомобиля было то, что мы думали найти там деньги, которые Царцидзе мог сбросить. Те деньги, которые Царцидзе получил при проверочной закупке. Но оказался небольшой сюрприз: когда мы подняли заднее сидение, там лежало два маленьких тоненьких шприца, кругленькие салфетки и маленький пакетик с героином – это потом при экспертизе было установлено.

Героин я изъял, а шприцы не стал изымать, потому что они были новые. Смысла новые шприцы изымать не было. Я их просто указал в протоколе осмотра, а с места происшествия их не изымал.

Я пригнал автомашину к отделу, поднялся наверх – отдал протокол осмотра. Кому отдал не помню: толи Лукьянчикову, толи еще кому-то. Буквально пробыл пару минут, и мне надо было уехать – везти ребенка на тренировку.

Я уехал и больше не присутствовал ни при составлении документов, ни при каких-либо действия.

Далее также хотелось бы дополнить. Когда после всего этого следователь Матолыгин, с которым я был знаком до всего этого – а к нему поступило наше дело – так вот, когда я с ним беседовал, я спросил у него: Почему так происходит? Он (Матолыгин) мне говорит: Ты знаешь, моя задача – подготовить дело и направить его в суд, чтобы вы в «Крестах» отсидели в два раза больше, чем там отсидел Царцидзе.

Я говорю: Кто тебе дал такие указания? Он говорит: Сверху.

Я тогда говорю: Илья, не надо тогда это все разворачивать, а надо поехать на Метростроевцев, дом 5 – там над парадной Царцидзе стоит видеокамера – взять пленку и посмотреть ее. На что он (Матолыгин) мне сказал: Вот понимаешь, тут такая «засада» - до 15-го числа запись есть и после 15-го – тоже есть, а вот 15-го нету.

Я спрашиваю: Как это так? Так посмотри видеокамеру, и все вопросы сразу отпадут.

И еще про звонок хочу сказать. Все началось со звонка, который сделала Телешова в 15:30 на мобильный телефон Царцидзе. Сейчас это достоверно установлено – она звонила на трубку Царцидзе. И этот номер у Гуренкова никак не мог оказаться.

Как Гуренков пояснял здесь, если телефон его прослушивался, это уже наводит на размышления: как это у «подполковника ФСБ с героическим прошлым» прослушивают телефон? Чтобы прослушать телефон у подполковника ФСБ, надо получить санкцию у руководства, подписать ее у городского судьи Миронова, и только тогда можно прослушать телефон подполковника ФСБ. А он (Гуренков) говорил здесь, что «подумал, что телефон его прослушивается и попросил у Царцидзе СИМ-карту»! Я думаю, что подполковник ФСБ в состоянии 150 рублей заплатить за СИМ-карту. И также я думаю, что Гуренков знает, что поменяв СИМ-карту в телефоне, прослушивание телефона не прекращается – надо поменять сам телефон! Так что это лишнее компрометирующее обстоятельство в отношении Гуренкова.

Я, конечно, не буду углубляться в вопрос: почему подполковник Гуренков с героическим прошлым на повышение пошел не выше по службе, а в Невский район…

Судья: Егоров, нас сейчас совершенно не интересует это…

Подсудимый Егоров: нет, мне просто про «героическое прошлое» Гуренкова, как его понял прокурор.

Судья: Значит, Егоров, нас не интересует служебный рост и продвижение по службе Гуренкова, а интересуют обстоятельства Вашего обвинения. Имеете Вы еще что-то сообщить суду?

Подсудимый Егоров: Я вот вместе с Агарковым приезжал в Дружноселье, когда там содержался Ласкеев. Мы ходили к врачу, беседовали с ним. Врач нам сказал, что он (Ласкеев) содержится здесь незаконно. Сказал, что Ласкеев здесь проводит бунты, уговаривает психически больных заключенных бороться здесь за его (Ласкеева) права. И таким образом, для больницы создается реальная угроза.

Я спросил его: А что Вы делали тогда? Он говорит: Мы раз его (Ласкеева) успокоили, а потом позвонили и приехали сотрудники ФСБ, мы ему (Ласкееву) вкололи двойную дозу галапериодола, и он (Ласкеев) уснул. Но потом его успокоили.

Вот, в принципе, и все.

Я больше во всех мероприятиях никакого участия не принимал. Единственное, у меня еще была очная ставка с Ласкеевым – его привезли из психиатрической больницы, он был в вялом таком состоянии. И когда он (Ласкеев) говорил фразу, то ее не заканчивал. А фразу заканчивал за него (Ласкеева) Матолыгин. Я тогда поясняю: Вы занесите это в протокол, что Вы за него (Ласкеева) фразы заканчиваете!

Вот и все.

Я еще могу пояснить, что в УСБ ФСБ, куда я приходил на беседу, про Гуренкова разговор шел. Я говорю: он (Гуренков) занимается «крышеванием» наркоторговца в Невском районе…

Судья: Товарищ Егоров, по поводу Вашего обвинения!

Подсудимый Егоров: Я просто отвечаю на вопрос прокурора, который вчера говорил, что результат проверки в УСБ ФСБ по Гуренкову… Он (прокурор) вчера сам поднял этот вопрос, и я хотел бы на него ответить. Если можно. Или не нужно?

Судья: Вам этот вопрос не задавался.

Подсудимый Егоров: Я просто знаю результат этой проверки.

Судья: Есть еще вопросы у защиты?

Адвокат Иванова (ряд вопросов):

Скажите, уже в ходе рассмотрения настоящего уголовного дела, в период Вашего нахождения в следственном изоляторе, к Вам обращались какие-либо люди?

Ко мне приходил сотрудник ФСБ по Невскому району Поляков Слава, я его знаю, и второй молодой сотрудник (я его не знаю), которого звали Денисом. Они предлагали, чтобы я частично признал в чем-нибудь вину, тогда нам дадут всем условно.

После того как я отказался, меня перевели в другую камеру, с другими условиями содержания. Нас всех троих перевели, кроме Дмитриева – его не переводили.

То есть камера была с худшими условиями?

Да.

Вам ухудшили условия содержания?

Да.

Также подходили к моей жене, уже здесь.

Больше нет вопросов.

Судья: Еще у защиты есть вопросы?

У стороны защиты вопросов нет.

Судья: У стороны обвинения есть вопросы?

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Я прошу объявить перерыв, чтобы после этого задать вопросы.

Судья: Хорошо, на пять минут перерыв.

Перерыв.

Судья: Судебное заседание продолжается.

Адвокат Камоев: Ваша честь, вопрос Агракову.

Судья: Агаркову?

Адвокат Камоев: да.

Судья: Задайте.

Адвокат Камоев: Михаил Владимирович, скажите: в предъявленном обвинении есть такая фраза, что вы своими действиями хотели скомпрометировать Царцидзе. Скажите, пожалуйста, как Вы себе это предполагаете, что Вы «должны были скомпрометировать Царцидзе»?

Как скомпрометировать?

Да.

Судья: не понял вопрос. Еще раз.

Адвокат Камоев: Как он (Агарков) понимает: «скомпрометироватьЦарцидзе»?

Судья: А он (Агарков) разве признает, что они собирались скомпрометировать Царцидзе?

Адвокат Камоев: Обвинение так предъявлено, Ваша честь.

Судья: Я не понимаю тогда вопрос. Сформулируйте его как-то по-другому.

Адвокат Камоев: Каким образом он это понимает. Как Вы относитесь к предъявленному в этой части обвинению?

Подсудимый Агарков: Ну, отношусь я к нему очень плохо. Там написано, да, что какого-то важного свидетеля мы должны были скомпрометировать, т.к. он выступал свидетелем там по делу Мирилашвили.

Я с трудом себе представляю: чем его еще можно скомпрометировать – четвертая судимость у него!

Прокурор Бундин: Ваша честь, прошу сделать замечание. Четвертая судимость – это предположение, это не подтверждается материалами дела.

Судья: Вопрос о судимостях Царцидзе сейчас не обсуждается.

Подсудимый Агарков: Дело в том, что как бы там (в обвинении) звучат фразы о том, что кто-то там заказал, Мирилашвили там и прочее.

Ну, просто я как бы призываю общественность включить голову: кто такой Мирилашвили, и что такое 24 отдел милиции! – ниже чем отдел милиции звеньев в системе МВД нет. Дальше уже некуда.

Это (обвинение в «заказе» Мирилашвили) глупо! Как к этому относиться можно еще?!

Кто такой Мирилашвили, и кто такие мы?! Как у нас вообще он мог что-то заказывать?!

Такое мое отношение.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Чем занимается отдел милиции?

Судья: Вопрос не имеет отношения к делу?

Подсудимый Агарков: Разные отделы разным занимаются. Мы – воришек ловим, грабителей, иногда – убийц. РУБОП – своим занимается. ФСБ должно шпионов ловить. У каждой структуры – свой уровень преступности, с которой она борется. Понимаете?

Судья: Ясно. Еще вопросы?

Судья (ряд вопросов):

Скажите, Агарков, у Вас на 15 октября 2003 г. в производстве были еще какие-либо дела, кроме дела Царцидзе?

Оно у меня не было в производстве. Дело в отношении Царцидзе у меня в производстве не было, я принимал участие в оперативно-розыскных мероприятиях.

Но Вы на тот период времени принимали участие в расследовании еще каких-либо дел?

Значит, хочу пояснить, что в обязанности оперуполномоченного территориального отдела милиции входит прием граждан, прием заявлений от них и проверка этих заявлений, принятие решений о возбуждении уголовных дел или об отказе в их возбуждении. Ну а также, если поступает от граждан заявления о совершенных в отношении их преступлениях, то проводить по ним работу какую-то: устанавливать виновных лиц, возвращать похищенное.

И конечно, у каждого оперуполномоченного территориального отдела милиции всегда на руках есть некоторое количество заявлений.

Я уже не буду освещать деятельность секретную, согласно Закона об ОРД…

Не надо. Меня интересует: на 15 октября у Вас были заявления граждан, которые подлежали проверке?

Да, кончено. Хотя конкретно я не помню, но они всегда есть на руках.

Всегда?

Всегда есть.

Вот на 15 октября были?

Конечно, были.

В каком количестве?

Количество их меняется в зависимости от того, как их рассматривать, в зависимости от сложности материалов.

А по точнее на 15 октября?

Можно уточнить, но надо поднимать книги, где они регистрируются, и исполнитель ставит свою подпись, когда получает материал. Книга учета преступлений – можно поднять, посчитать количество.

Понятно. 15 октября Вы занимались какими-то еще заявлениями граждан, кроме мероприятия в отношении Царцидзе?

Я же сказал, что я  вернулся в отдел милиции – занимался, естественно.

В какой промежуток времени?

Где-то около 11 я приехал, а около часа, по просьбе Егорова, собирался выдвигаться. Значит, около двух часов.

Около двух часов?

Да.

А чем Вы объясняете, что свою прямую обязанность – рассмотрение заявлений граждан – Вы исполняли в тот день в течение 2 часов, а мероприятие в отношении Царцидзе, которое к Вам не имело…

А почему не имело?

Оно Вам было подано это заявление?

Дело в том, что в наши обязанности входит раскрытие преступлений. С нас по этим показателям спрашивают. И одному раскрывать преступления сложно. Если Лукьянчиков раскрывает преступление, ему нужны помощники.

А что, на 15-е заявления, которые Вам были поданы, не нужно было…

Конечно, нужно было.

И помощь ничья не требовалась?

Как-то по другому сформулируйте.

Вам нужна была помощь Ваших коллег 15-го для работы по другим заявлениям граждан?

Когда мне нужна помощь, я тоже прошу помощи. На свои задержания я то же один не езжу. Создается опергруппа из нескольких человек. Они также выдвигаются, задерживают. Проводятся обыска, очные ставки там. Вот так вот.

Здесь такая же ситуация: вместе работаем по разным преступлениям. Поэтому в отделе 10 оперуполномоченных и работают.

Кто в отделе милиции решает: в каком оперативно-розыскном мероприятии и кто должен участвовать?

Это могут решать несколько человек: начальник отдела милиции – Степанов Николай Евгеньевич, зам. начальника – Кондратьев, он тут выступал, потом сами оперуполномоченные могут между собой договориться.

Для ОРМ в отношении Царцидзе кто определил круг лиц?

Лукьянчиков обратился к нам с Егоровым – мы в одном кабинете сидим.

Это я понял.

Ну то есть ближайшие сотрудники.

Такое обращение Лукьянчикова характер просьбы носило?

Нет, ну такая просьба, если от нее отказываться, то потом это может быть в приказном порядке. Если нужна помощь, я могу напрямую обратиться к сотрудникам, а могу подойти к зам. начальника, и он мне сам назначит кого-то, кто ближе, кто по свободнее. Но обычно так: кто с кем работает, тот к тому и обращается.

Меня интересует не как обычно, а конкретное мероприятие. Давал ли кто-то указание Вам, Лукьянчикову, Дмитриеву, Егорову об участии в этом оперативно-розыскном мероприятии, касающемся Царцидзе?

Оно было санкционировано. То есть с согласия. Сказали начальству: представляется возможным в таком составе выехать на проверочную закупку. На что Кондратьев сказал: Езжайте – дал добро, подписал там все бумаги, постановление у Скрябина.

Кондратьев дал указание?

С ним было согласовано.

А кто согласовывал с Кондратьевым?

Информация поступила Лукьянчикову, и он (Лукьянчиков) работал по наркотикам. Это его линия, и он знает как это делать: какие бумаги составлять, подписывать.

Еще вопросы?

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Кто конкретно ходил к Кондратьеву?

Адвокаты: Сказали же уже – Лукьянчиков! Сколько можно об одном и том же?!

Подсудимый Агарков: Ну вот эти постановления писал Лукьянчиков.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Так кто получал согласие у Кондратьева?

Подсудимый Агарков: Соответственно, он (Лукьянчиков) и получал. Но я то же в курсе был.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Нет, конкретно Лукьянчиков ходил подписывал?

Адвокат Иванова: Ваша честь, уже исследовался этот вопрос.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Кто конкретно подписывал у Кондратьева?

Адвокаты Камоев, Иванова: Вчера уже говорили на эту тему!

Судья: Уважаемый представитель потерпевшего, вчера Лукьянчиков на эти вопросы дал ответы, если Вы не знаете.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Тогда можно Лукьянчикову один маленький вопрос?

Судья: Сейчас. К Агаркову нет вопросов еще?

Вопросов к Агаркову нет.

Судья: Присядьте, Агарков. Пожалуйста – Лукьянчикову.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Скажите пожалуйста, Лукьянчиков, Вы ходили к Кондратьеву…

Подсудимый Лукьянчиков: Я вчера уже отвечал подробно.

Адвокаты: Это уже вчера подробно исследовалось.

Судья: Уважаемый представитель, надо присутствовать в ходе судебного следствия!

Есть еще вопросы к кому-либо из подсудимых?

Вопросов к подсудимым у участников процесса нет.

Судья: Тогда у меня вопрос к Дмитриеву.

Как Вы оцениваете показания остальных подсудимых, допрошенных в зале суда?

Подсудимый Дмитриев: Недостоверные показания.

Судья: Вопросы к Дмитриеву?

Прокурор Бундин: Вы подтверждаете или не подтверждаете показания подсудимых?

Подсудимый Дмитриев: Не подтверждаю.

Прокурор Бундин: Правду они говорят?

Подсудимый Дмитриев: Нет.

Прокурор Бундин: Ваша честь, позвольте в связи с данными подсудимыми показаниями ходатайствовать.

Судья: Сейчас. Пока вопросы к подсудимым. Есть вопросы?

Адвокат Иванова: Вопрос к Егорову.

Как Вы оцениваете показания Дмитриева? Правду он говорит – не правду?

Подсудимый Егоров: Видите где мы сидим, и где он сидит? Его попросили такие показания дать – он их и дал. Теперь и сидит там. Если бы мы дали такие показания, мы бы тоже сидели там.

Адвокат Иванова: Больше нет вопросов.

Подсудимый Агарков: Он купил себе свободу!

Судья: Агарков!

Еще есть вопросы у кого-нибудь?

Вопросов нет.

Судья: Тогда, Егоров, вопрос к Вам.

Когда вы приехали 15 октября в адрес Царцидзе?

Подсудимый Егоров: Я не помню, часов в 10, наверное. Может, в пол-одиннадцатого.

Я могу также добавить, Ваша честь, что прокуратура утверждает, что за Царцидзе велось наблюдение. Однако, хочу заметить, что Арапов, Максим Павлович, начальник оперативного подразделения…

Прокурор Бундин: Ваша честь, я прошу сделать подсудимому замечание – прокуратура не утверждала, что за Царцидзе велось наблюдение.

Подсудимый Егоров: Там не менее, Максим Павлович, он утверждает, что ничего об этом наблюдении не знал, а Гуренков ему об этом ничего не докладывал.

Судья: Так, Егоров, что касается оценки показаний свидетелей – Вы это сможете сделать в судебных прениях. А пока мы этой оценки не даем.

Вы можете сказать, что считаете нужным, по существу дела.

Егоров, скажите пожалуйста, что Вы конкретно делали, приехав к дому, где проживал Царцидзе?

Подсудимый Егоров: Один раз сходил в магазин. Купил продукты – все пришли, поели.

Судья: Все – это кто?

Подсудимый Егоров: Дмитриев, Ласкеев и Витя.

Судья: Все? Больше ничего не делали?

Подсудимый Егоров: нет.

Я Вам говорю: если мы что-то делали – на парадной стоит видеокамера – можно посмотреть.

Судья: А для чего вы вообще туда приехали?

Подсудимый Егоров: Как мне объяснил Лукьянчиков: вечером должна была быть закупка. Царцидзе где-то возьмет наркотики. До продажи Ласкееву наркотиков, Царцидзе должен был поехать и где-то эти наркотики купить. Значит, надо было за ним проехать и проследить: с кем он (Царцидзе) будет встречаться.

Если бы нам удалось все это сделать – проследить за Царцидзе – и убедиться, что до закупки он ни с кем не встретился, была бы большая вероятность того, что наркотики Царцидзе хранит дома. В этом случае был бы прямой смысл проводить у Царцидзе дома неотложный обыск.

Еще хотел бы сказать про обыск…

Судья: Сейчас, погодите.

Вы следили за домом Царцидзе?

Подсудимый Егоров: Да, мы следили.

Судья: А говорите – ничего не делали?

Подсудимый Егоров: Мы стояли и следили фактически за машиной, следили – куда он поедет. За домом мы не следили. Мы от дома даже за маленький домик встали, чтоб нас с окон было не видно.

Судья: До 15-го октября следили?

Подсудимый Егоров: нет. Там у него (Царцидзе) стоит видеоглазок и видеокамера – можно посмотреть. И теща Царцидзе, и сам Царцидзе говорят, что нас не видели. Поэтому я утверждаю, что нас и не было.

Судья: Дмитриев вставлял пробку?

Подсудимый Егоров: Я не видел. Но Дмитриев приходил, говорил, что пытался туда пройти каким-то образом, в парадную. Я не знаю, зачем. Мне, честно говоря, было все равно.

Я об этом мероприятии узнал 14-го числа от Лукьянчикова случайно. И 15-го числа, когда Лукьянчиков не смог поехать, а Дмитриев  был неопытным сотрудником, единственным, кто мог туда поехать был я. Лукьянчиков меня и попросил. Это было около 9 часов утра в отделе милиции. Я как раз только приехал на работу.

Судья: Так что, вставление пробки в дверь была инициатива самого Дмитриева?

Подсудимый Егоров: Я так понимаю, что да. Я ему об этом никаких указаний не давал.

Судья: Он сам говорил Вам об этом?

Подсудимый Егоров: Да, когда пришел, сказал. И я сейчас уже не помню: когда он мне сказал об этом – тогда или уже после всего.

Судья: А такая задача перед Дмитриевым вообще ставилась?

Подсудимый Егоров: нет.

Судья: Вами или Агарковым?

Подсудимый Егоров: Нет, вообще никакие задачи я не ставил. Я так понимал задачу: если Царцидзе поедет на машине, то проследить – куда он поедет и с кем будет встречаться. И все. Вот и все задачи, которые ставились перед нами.

С нами поехал Ласкеев только потому, что он Царцидзе знал в лицо.

Ласкеев, когда мы еще ехали в машине, он говорил, что раньше, еще года два назад, он общался с Царцидзе.

Вот не знаю: здесь об этом никто не говорит, но такая информация есть – когда мы ехали, я помню, что мне Ласкеев такое говорил. Он говорил, что знал Царцидзе еще года два назад, а потом связь с ним потерял, а вот сейчас опять встретился. Больше ничего по этому факту пояснить не могу.

А таких задач, как пробки ставить, я не ставил, никого для этого никуда не отправлял.

Судья: Вас удивило, что Дмитриев пробку вставил?

Подсудимый Егоров: Мне было все равно: ходил и ходил.

Судья: А почему Вам было все равно, если Лукьянчиков попросил Вас, как опытного работника, съездить на это мероприятие?

Подсудимый Егоров: Когда он ходил туда и вставил пробку, а потом мне сказал об этом, я что: должен был сказать – иди вытащи?!

Судья: Вы знали, что там стоит видеокамера?

Подсудимый Егоров: да, я видел. Я поэтому к дому вообще не подходил. Смотрю – видеокамера. Думаю: если там еще видеоглазок, он (кавказец) будет сидеть и смотреть: что там делается на улице. Я сразу сказал: не надо туда ходить вообще.

Судья: Дмитриеву сказали, что не надо ходить?

Подсудимый Егоров: И Дмитриеву, и Ласкееву. Они куда-то ходили, а я им сказал: Не надо туда ходить. Не надо.

Потому что через видеокамеру и видеоглазок можно посмотреть: что делается на улице.

Судья: Дмитриев вставил пробку после Вашего разговора или до него?

Подсудимый Егоров: До. Он поставил пробку до него. Я никаких задач никому не ставил. Единственный раз я вышел из машины – сходил в магазин.

Судья: Есть вопросы еще?

Адвокат Иванова: Вопрос Дмитриеву. Вот Вы когда были на Метростроевцев, видели, что у подъезда имеется видеокамера и видеоглазок?

Подсудимый Дмитриев: Честно говоря, я не обратил внимание. Там что-то такое стояло.

Адвокат Иванова: А что стояло, что вы видели?

Подсудимый Дмитриев: Может видеокамера, а может нет – я не обращал внимания.

Адвокат Иванова: А Вы разбираетесь в этом оборудовании?

Подсудимый Дмитриев: Ну, вообще да, разбираюсь.

Адвокат Иванова: Вы внимание не обратили: есть там такое оборудование или нет?

Подсудимый Дмитриев: Я не ставил себе такой цели – обращать внимание.

Адвокат Иванова: В связи с ответом Дмитриева, можно вопрос к Агаркову?

Судья: Сейчас. К Дмитриеву еще есть вопросы?

Вопросов нет.

Судья: Тогда у меня вопрос к Дмитриеву. Вам Егоров говорил, предупреждал о том, что территория около двери просматривается видеокамерой?

Подсудимый Дмитриев: Честно говоря, я не помню. Я же говорил, что я приехал туда с Агарковым. А потом уже приехал Лукьянчиков, Егоров и Ласкеев.

Агарков сидел в машине напротив дома Царцидзе. Вот. И там вообще разговоров такого содержания не велось. А квартира, куда мы ходили…

Адвокат Камоев: Вы это все уже рассказывали.

Судья: Раз уж зашла об этом речь: откуда пробки появились.

Пробки: Ваша личная инициатива была или это было решено заранее?

Подсудимый Дмитриев: нет, моя личная инициатива.

Судья: Почему?

Подсудимый Дмитриев: Я пояснял уже: чтобы пресечь возможность подозреваемому скрыться. Там на парадной замок стоял, чтобы нельзя было захлопнуть дверь. Я и поставил на замок пробку.

Судья: Есть вопросы к Дмитриеву еще?

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): А что Вы вообще там делали, наблюдали?

Подсудимый Дмитриев: Там вообще народа мало еще было. Я так понял, что Царцидзе был там одним из первых жильцов.

Потом, когда мы на обыск уже приехали, выяснилось, что соседи там еще не живут, а только делают ремонт.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): А кто адрес сообщил: Царцидзе там не было прописан?

Адвокат Иванова: Он уже отвечал.

Подсудимый Дмитриев: Там не адрес сообщили. Я просто сел в машину с Агарковым и поехал в сторону Метростроевцев.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): А кто им адрес сообщил?

Подсудимый Дмитриев: Этого я не знаю. Они переговаривались, в принципе, по телефону, с Агарковым, но о чем велся разговор, я не помню.

Судья: Есть еще вопросы к Дмитриеву?

Вопросов нет.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): У меня к Егорову. Скажите, Царцидзе вас видел?

Подсудимый Егоров: Он нас не мог видеть. Я объясняю: мы стояли за желтым домом – он нас не мог видеть. И я вообще не видел, как Царцидзе из дома выходил. Я объясняю: он появился у нас сзади и мимо прошел, больше я его не видел.

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Хорошо. Как Вы можете оценить показания Царцидзе, которые точно совпадают с тем, какие и где стояли машины?

Подсудимый Егоров: Какие машины?

Адвокат Иванова: Какие машины?

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Ну хорошо, Вы ранее говорили про машины…

Подсудимый Егоров: Я Вам немножко объясню. Когда это все началось, в октябре месяце – сентябрь, октябрь, ноябрь и вот позже, я еще работал в отделе милиции, к нам в отдел обратился один из понятых, который присутствовал при досмотре автомобиля на ул. Народной. Конкретно, он обратился к Агаркову. А Агарков дежурил вечером – он мне потом рассказал об этом.

Он (понятой) говорит, что к нему в квартиру вломились, но не суть… А суть в том, что он пояснил: Вы меня в такое дело втянули, я уже несколько раз был в прокуратуре! Это говорил понятой, который…

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Я не об этом. Вы ранее говорили…

Подсудимый Егоров: Так я Вам объясняю, послушайте до конца!

Адвокат Курчанова (представитель потерпевшего): Нет, не в этом вопрос…

Подсудимый Егоров: Я Вам объясню – до конца послушайте!

Судья: На отвечайте, Егоров, на этот вопрос.

Подсудимый Егоров: Я вкратце.

Судья: Не надо вкратце. Значит, до исследования показаний, которые дали подсудимые на предварительном следствии, я вопросы по этим показаниям прошу не задавать.

Если будут ходатайства об оглашении этих показаний, мы эти ходатайства будем рассматривать, и если ходатайства будут удовлетворены, тогда, пожалуйста, задавайте вопросы.

Есть еще вопросы?

Адвокат Иванова: Можно вопрос к Агаркову?

Судья: Да.

Адвокат Иванова: Скажите пожалуйста, Вы когда были на Метростроевцев, видели, что дом оснащен устройствами для наблюдения?

Подсудимый Агарков: По-моему, нет. Я не обратил внимания.

Адвокат Иванова: нет вопросов.

Судья: есть еще вопросы?

Желают еще сегодня участники процесса представить какие-либо доказательства?

Прокурор Бундин: Ваша честь, в связи с показаниями Лукьянчикова во вчерашнем судебном заседании о том, что ему со слов Ласкеева стало известно, что при падении бумажника Царцидзе, он (Ласкеев) в открытом бумажнике прочитал у водительском удостоверении фамилию Царцидзе, я прошу стороне обвинения дать возможность представить присяжным водительское удостоверение Царцидзе.

Судья: Царцидзе самого нет.

Прокурор Бундин: Ваша честь, не требуется для демонстрации присяжным присутствия Царцидзе.

Адвокат Иванова: Возникает вопрос: единственный ли у него это документ такой.

Судья: Ходатайство заявлено. Есть возражения?

Адвокаты: Да, Ваша честь, защита возражает.

Судья (присяжным): Прошу тогда вас выйти, чтобы мы рассмотрели заявленное ходатайство.

Присяжные заседатели покидают зал суда.

Судебное заседание продолжается в отсутствии присяжных заседателей.

Судья: Итак, заявлено ходатайство. Покажите сначала документ мне.

Прокурор Бундин передает суду водительское удостоверение Царцидзе.

Судья осматривает документ.

Судья: Значит о демонстрации присяжным водительского удостоверения.

Удостоверение на грузинском и английском.

Обсуждается заявленное ходатайство.

Адвокат Дробышевская: А дата выдачи документа?

Судья: 22.06.1999 года.

Адвокат Камоев: будучи гражданином Грузии?

Адвокат Дробышевская: Я возражаю против ходатайство, т.к. у Царцидзе надо выяснить: единственные ли это права, которыми он тогда пользовался. Если не ошибаюсь, Царцидзе заявлял, что у него были и еще какие-то права, которыми он пользовался.

Адвокат Иванова: Он в показаниях об этом говорил.

Но во-первых, одно другое не исключает: там имеется запись и на латинском. А у нас Ласкеев учился в школе, иностранные языки учили везде. Это первое.

А второе, я согласна с мнение адвоката Дробышевской.

Адвокат Дробышевская: Потому что в показаниях Царцидзе на предварительном следствии говорилось о том, что он утратил водительские права.

Адвокат Камоев: Сейчас предлагается обозреть документ непонятного происхождения. Здесь можно показать и какой-то еще документ на грузинском языке и говорить по этому поводу.

Говорить: тот ли это документ, о котором говорил Ласкеев – мы на этот вопрос ответить не сможем. Тем более не ясно: почему государственный обвинитель решил, что именно этот документ был в тот день у Царцидзе?

Судья: Так, хорошо.

Прокурор Бундин: Вчера в судебном заседании Царцидзе пояснил, что на тот момент он пользовался правами, выданными ему в Республике Грузия.

Адвокат Кожохин: Я исхожу из следующего. Буквально в начале судебного разбирательства мне один из коллег предъявил 2 купюры: одна подлинная, вторая – фальшивая. И я вот не смог их отличить.

Ваша честь, нам априори не дано узнать: что же видел Ласкеев – подлинные права или поддельные права. Я из этого исхожу. Поэтому я считаю, что надо согласиться с мнением моих коллег.

Адвокат Камоев: И хотелось бы уточнить: откуда мы можем точно знать о том, что Царцидзе были утеряны права. И кто может сказать, что Царцидзе не пользуется двумя правами.

Мнение подсудимых: Согласны с адвокатами.

Судья: В соответствии со ст.ст. 119, 122 УПК постановляю: в удовлетворении ходатайства государственного обвинения отказать, т.к. в настоящий момент в судебном заседании отсутствует потерпевший Царцидзе, который должен дать необходимые пояснения по данному документу, об исследовании которого с участием присяжных заседателей просит государственный обвинитель.

Будет у нас Царцидзе – можем к этому вопросу вернуться.

Есть ли еще какие-либо доказательства, которые участники процесса желают представить присяжным.

Адвокат Иванова: У нас не решен до конца вопрос с ходатайствами по оглашению.

Судья: По оглашению чего?

Адвокат Иванова: По оглашению приговора. Мы еще недорешали это.

Судья: да.

Прокурор Бундин: Ваша честь, сторона обвинения ознакомилась с выпиской из протокола судебного заседания…

Судья: Сейчас. Дайте мне этот документ.

Итак, адвокат Камоев просит приобщить.

Адвокат Камоев: Приобщить и огласить.

Судья: Протокол судебного заседания Ленинградского окружного военного суда…на 32 листах.

Слушаем адвоката Камоева.

Адвокат Камоев: По данному уголовному делу допрашивался свидетели и Царцидзе были заданы вопросы, в присутствии присяжных заседателей, ответы на которые находятся в этой выписке. Ни один из вопросов судом отведен не был. Все вопросы, которые были заданы Царцидзе, он на них отвечал добровольно, и я полагаю, что его ответы на вопросы были даны в присутствии присяжных, те же вопросы могут быть ему заданы в присутствии присяжных.

Вопросы о судимостях не были отведены, и Царцидзе на них отвечал.

Если в прошлом судебном заседании государственный обвинитель утверждал, что показания отца Мирилашвили – Миши Габриэловича – судом были восприняты, как  недостоверные, то эти представленные сейчас показания судом были оценены, как достоверные и поэтому могут быть оглашены в присутствии присяжных заседателей.

Судья: Значит, мнение защиты?

Адвокаты: Поддерживаем.

Подсудимые: Согласны.

Прокурор Бундин: Те вопросы, о которых говорит уважаемый представитель защиты, к уголовному делу отношения не имеют. Они имели значение для дела в отношении Мирилашвили, а не для рассматриваемого сейчас судом дела.

Поэтому я просил бы отклонить ходатайство в целом.

Прокурор Кулаков: Я также считаю, что данные протоколы к делу отношения не имеют. Прошу ходатайство отклонить.

Адвокат Курчанова: Я поддерживаю мнение прокуратуры.

Судья: Руководствуясь ст. 275, в удовлетворении ходатайства адвоката Камоева отказать, т.к. представленный документы выходит за пределах настоящего уголовного дела и не может быть исследован с участием присяжных заседателей.

Необходимая информация о деле Мирилашвили имеется в материалах дела.

Адвокат Камоев: Если уважаемый представитель потерпевшего не возражает против допроса по этим вопросам потерпевшего, то…

Судья: Все, все, все.

Желают ли еще стороны сегодня представить какие-либо доказательства?

Не желают.

Суд объявляет перерыв до завтра, 28 октября 2005 года, до 13:00.