Новости
 О сервере
 Структура
 Адреса и ссылки
 Книга посетителей
 Форум
 Чат

Поиск по сайту
На главную Карта сайта Написать письмо
 

 Кабинет нарколога _
 Химия и жизнь _
 Родительский уголок _
 Закон сур-р-ов! _
 Сверхценные идеи _
 Самопомощь _


Лечение и реабилитация наркозависимых - Нарком рекомендует Клинику

Лечение и реабилитация больных алкоголизмом - Нарком рекомендует Клинику
Решись стать разумным, начни!



Профилактика, социальная сеть нарком.ру





Профилактике нужна научная основа

 
> Родительский уголок > Родители родителям > Профилактике нужна научная основа

О наркоситуации в Санкт-Петербурге, о том, каким должен быть подход к профилактике наркозависимости, корреспонденту журнала "НаркоНет" Кристине Малянтович рассказал главный психиатр и нарколог Ко­митета по здравоохранению Санкт-Петер­бурга, доктор медицинских наук, профессор А.Г. Софронов.

Александр Генрихович, сколь­ко наркозависимых состоит на уче­те в Петербурге и сколько их в дей­ствительности, по вашим оценкам?

— В Санкт-Петербурге на учете состоит более десяти тысяч нарко­зависимых. Из них 8,5 тысяч так на­зываемых активных потребителей и около 1,5 тысяч тех, у кого отмеча­ется ремиссия продолжительнос­тью в год и более. Сколько наркоза­висимых на самом деле, не знает ни­кто, потому что все коэффициенты, которые предлагаются для расче­тов, не имеют научной основы.

Количество наркоманов в Санкт-Петербурге из года в год увеличивается или же остается не­изменным?

— Есть понятие «учетная группа», так вот она отличается удивитель­ной стабильностью. Есть первичная заболеваемость, которая рассчиты­вается по приросту учетной группы за счет вновь поставленных на учет. Но эти люди могли заболеть не в этом году, а значительно раньше, просто именно сейчас они обрати­лись за помощью. Понятно, что дан­ный механизм не может отразить реальные процессы. Это более чем субъективная модель, которая отра­жает в основном динамику опиоидной наркомании. Как в отношении количества наркоманов, так и в от­ношении только-только заболев­ших у нас достоверной информа­ции нет. Но, с другой стороны, сего­дня нет никакого другого способа отслеживания наркоситуации.

Какие виды наркотиков сейчас на первом месте по употреблению? Есть ли какие-то новые тенденции?

— По условной учетной статисти­ке, на первом месте героин. А по по­лицейским данным и по объектив­ным данным, которые приходят из службы «скорой помощи», куда по­ступают больные с острыми отрав­лениями, число лиц, употребляющих амфетамины, каннабиноиды и другие психоактивные вещества, не фигурирующие в статистике нарко­логических учреждений, значитель­но превышает число людей, потреб­ляющих опиаты. Так что количество наркопотребителей тяжелых нар­котиков, возможно, снижается.

— Какого возраста преимущест­венно нынешние наркоманы?

— Инициация обычно происхо­дит в возрасте 17 — 20 лет. А в госу­дарственные центры реабилитации люди обращаются уже в 25 — 26 лет.

— Не могли бы вы дать социаль­ный портрет современного нарко­мана? Кто он: оступившийся школьник, преступник, больной?

— Я могу дать четкий социальный портрет тех, кто состоит на учете. Употребляют тяжелые наркотики в основном представители марги­нальных слоев населения. Более то­го, их маргинализация продолжает усугубляться. Амфетамин и канна- биноиды — все слои молодежи. Правда, прицельного мониторинга занятости, условий жизни, доходов не проводилось. Но существуют другие признаки, по которым мож­но сделать такие выводы. В среде пациентов, страдающих алкоголь­ной зависимостью, мы провели спе­циальную работу по выяснению их социального статуса. Результаты поразили. Мы знали, что у них в жизни не все гладко, но чтобы на­столько... В отношении наркозави­симых такой работы пока не велось, но результат прогнозируемый. Здесь, на мой взгляд, значимых раз­личий нет.

Как борются с распространени­ем наркомании в Петербурге? Есть ли какие-то новые методы проти­водействия?

— Смотря что понимается под «борьбой с распространением наркомании». Есть полицейская стати­стика, которая, как мне кажется, то­же неоднозначна. Например, мож­но за основу взять положение, что, чем больше наркотиков изымается, тем печальнее ситуация. Но количе­ство изъятых наркотиков может ха­рактеризовать и активность поли­цейских служб: чем лучше работа­ют правоохранительные органы, тем больше наркотиков изымается.

Можно говорить о мероприятиях профилактических, но это слож­ный вопрос, потому что на сего­дняшний день нет государственной структуры, которая бы однозначно отвечала за первичную профилак­тику. Первичная профилактика по­немногу поручена всем, поэтому до сих пор не структурирована и не имеет научного обоснования. От­сюда много проблем. Если боль­шинство участников антинаркоти­ческой работы признают, что лече­ние наркоманов и реабилитация должны строиться на научных ос­новах, то объяснить, что первичная профилактика тоже должна под­крепляться наукой, пока не пред­ставляется возможным. Многим ка­жется что это очень просто. А что? Повесим плакаты, проведем массо­вое тестирование. Но так нельзя. Что касается вторичной профилак­тики, то за этот год мы сделали мно­го. Например, мы обеспечили госу­дарственный ресурс, чтобы оказы­вать помощь людям, в ней нуждаю­щимся. Предложение фактически соответствует спросу. Да, кто-то может сказать, что условия в город­ском стационаре хуже, чем в част­ной клинике. Зато наши услуги, так сказать, не обрушивают бюджет се­мьи. Следует указать на то, что по­литические инициативы, напри­мер, принятие антинаркотической стратегии, могут оцениваться как весьма позитивные. Как минимум они гарантируют, что процесс не пущен на самотек, это важно. Хотя и здесь могут быть системные ошибки и неправильные подходы.

— А какие методы профилактики, на ваш взгляд, наиболее действен­ны?

— Если речь идет о первичной профилактике, лучше говорить не о методах, а о принципах. Во-первых, нужно определить замысел, что мы конкретно хотим получить, напри­мер, снизить количество случаев эпизодического потребления или же помогать там, где уже есть про­блемы, но нет пока зависимости. Во-вторых, следует определить це­левые группы. К кому идет обраще­ние: к трезвой молодежи, никогда не прикасавшейся к наркотикам, к коллективу, в котором имеются ак­тивные потребители, или к только раз попробовавшим людям? Ясно, что разные группы требуют разных подходов. В основном, при выступ­лении наших лидеров внимание акцентируется на студентах. Понятно, это наше будущее, но остальные, получается, стране безразличны? Может показаться неожиданным, но в вузах наркоманов меньше, чем в другой среде, поскольку студенты — люди в основном образованные и достаточно сознательные. Это вы­соко мотивированная и сплоченная группа, за счет этого их легко со­брать, с ними легко работать. Дру­гое дело — профессиональные учи­лища на окраинах, попробуй там хоть на минуту всех собрать и пред­ложить им то, что только что предлагал студентам. А там, где нет ника­кого училища, в среде нетрезвых с утра, группирующихся по подво­ротням? Не уверен, что там хоть ка­кой-то разговор может состояться. Теперь самое главное: где же наши услуги по первичной профилактике наиболее востребованы? Там, где есть проблема. Итак, если мы сфор­мулировали, что и у кого мы хотим получить, то остается определить ресурс: что можем, какие есть сред­ства. Имея хроническое недофи­нансирование, мы, конечно, долж­ны выбирать главное. Социальная реклама должна быть там, где она востребована, где она актуальна. Если не определить предварительно целевые группы и замысел, и без то­го небогатые ресурсы будут просто распыляться. Так, громадные плака­ты типа «Я выбираю жизнь», стоя­щие на трассах, — это выброшен­ные деньги. Особенно нелепо они выглядят в весьма респектабельных кварталах над хорошо заасфальти­рованной дорогой или рядом с фитнес-центром.

— Проводятся ли в Санкт-Петер­бурге тестирования на наркотики?

— Тестирования пока проводятся только в рамках освидетельствова­ния, в диспансерах, например, при решении вопроса о снятии с учета по случаю выздоровления, в реаби­литационных центрах при сомнени­ях. Сама процедура довольно-таки распространена. Она рекомендует­ся родственникам несовершенно­летних пациентов, в отношении ко­торых есть подозрения, что они употребляют те или иные психоак­тивные вещества. Но так, чтобы приходили и тестировали целую школу, этого пока нет. Недавно про­шла некоторая информация об от­дельных вузах, в которых такие по­пытки предпринимались. Но, по мо­им данным, это было тестирование с использованием непонятно кем изготовленной аппаратуры, непо­нятно на каком принципе работаю­щей. Такие случаи были. В их отно­шении мы уже давали жесткий от­вет: всерьез это воспринимать нель­зя.

— Какой вид зависимости, на ваш взгляд, сегодня наиболее опасен (игровая, компьютерная, алкоголь­ная, табачная, наркотическая)?

— Сложный вопрос. Само сравне­ние патогенных факторов, по-мое­му, не корректно, потому что есть общество, а есть человек. Сакра­ментальный вопрос: «Что вреднее: водка или героин?». Когда я был мо­лодым врачом, то мне довелось уви­деть живущих по соседству матерей наркомана и алкоголика, когда они одинаково горько и искренне рыда­ли.

Что касается социума, тут все то­же не однозначно. Сейчас брошено много сил на подавление наркоэпи­демии, и это правильно. Но есть тя­желейшие проблемы, связанные с злоупотреблением алкоголем и та­баком, в отношении которых эффективность государственных ме­роприятий признается крайне не­высокой. Нужно жестко противо­действовать всем видам зависимос­ти. 

— Чего, по-вашему, не хватает го­сударству, чтобы более эффектив­но бороться с распространением зависимостей?

— На первое место я бы поставил то, что государству в настоящее время не хватает мнения компе­тентных экспертов. К сожалению, по причинам, которые мне трудно комментировать, мнение экспертов в нашей стране дезавуировано. У нас наблюдается элемент политиза­ции всей антинаркотической рабо­ты. Похоже, что медицинская пара­дигма проблемы наркозависимости сегодня уступает парадигме соци­ально-политической. Да, политики должны быть участниками этой ра­боты, они отвечают за социальный прогресс. Но уж точно политиками не должны быть эксперты. Экспер­там фактически навязывается поли­тическая роль, они подчас вынужде­ны быть конъюнктурными, а это тормоз на пути к прогрессу. Тому пример — необоснованные реше­ния, при которых внешне все пра­вильно и логично, общественность принимает на ура, но в то же время за внешней логичностью часто скрывается научная несостоятель­ность мнений.

Не могли бы вы привести кон­кретный пример?

— Пожалуйста. То же тестирова­ние. Государство выразило готов­ность пустить миллионы на этот процесс, не разработав единого на­учно и юридически обоснованного алгоритма. По телевизору, скажем, показывают внутривенный забор крови для добровольного тестиро­вания. Но представьте себе, что это такое, сколько человек добровольно согласятся на инвазивную методи­ку, даст проколоть себе вену, и как мы потом будем разбираться, по ка­ким именно причинам они отказа­лись... Может, выяснится, что дети просто боятся самой процедуры?

— Напоследок дайте, пожалуйста, совет родителям, как не допустить, чтобы ребенок стал наркоманом?

— Физическая зависимость появ­ляется не сразу. Чтобы стать нарко­зависимым, человек должен на про­тяжении определенного времени систематически принимать нарко­тик. Важно не пропустить моменты, когда ребенок, возможно, уже упо­требляет психоактивные вещества. Есть смысл проконсультировать его у специалиста, например, у психо­лога, не обязательно у врача. Если есть подозрения, оправдано и тес­тирование. А уже потом, если подо­зрения подтвердились, следует формировать стратегию действий в отношении лечения.

 

К. Малянтович

© НаркоНет №8, 2011

 

 
   наверх 
Copyright © "НарКом" 1998-2024 E-mail: webmaster@narcom.ru Дизайн и поддержка сайта Петербургский сайт